Записки бандитского адвоката
Шрифт:
Итак, меня ждала встреча с моим первым законником в Бутырке. Следствие обвиняло его в целом букете уголовных преступлений: рэкете, похищении человека, руководстве преступной группировкой, употреблении наркотиков и оказании сопротивления сотрудникам милиции при задержании. Это был грузин Давид К., по кличке Дато, лет тридцати двух, высокий, одетый в дорогой, хорошо сидящий на нем спортивный костюм. Лицо было тщательно выбрито, темные волосы причесаны, никаких татуировок на руках. Бросались в глаза красивые массивные кроссовки фирмы «Адидас Торшн» и чистейшие
Мы поздоровались, и я начал беседу со своим клиентом. По указанию моего старшего коллеги мне предстояло подготовить своего подопечного к очередному допросу, который должен был состояться через два дня. Я достал блокнот и хотел было начать корректировку тех ответов на вопросы, которые могли возникнуть при допросе, но мой собеседник при виде блокнота неожиданно и резко перебил меня:
– Никаких показаний на предварительном следствии я давать не буду, только на суде.
– Но почему? – удивился я.
– Масть обязывает, – сказал он коротко и внимательно посмотрел на меня.
Я понял по выражению его лица, что никакого желания разговаривать со мной у него не было.
– Хорошо, так и договоримся, – сказал я и закрыл блокнот.
На следующий день состоялся допрос у следователя, который тут же и закончился, не начавшись, так как наш клиент опять отказался давать какие-либо показания. Мы с коллегой уже хотели выходить, как вдруг Давид наклонился ко мне и попросил обязательно прийти к нему на следующей неделе. Я пообещал.
Получилось так, что по дороге в СИЗО я случайно купил в киоске «Москву бандитскую» Н. Модестова. Дожидаясь Дато, я стал читать книгу.
Когда Дато ввели, я отложил книгу. Он попросил меня, чтобы я срочно передал его жене подготовить ему медицинскую передачу. Неожиданно он бросил взгляд на книгу. Я увидел в его глазах интерес и предложил посмотреть ее. Дато стал с любопытством рассматривать фотографии.
– О, – говорил он, – этого я знаю… этого знаю…
Мне ничего не оставалось, как дать ему книгу почитать.
– А можно тебе пронести ее в камеру?
– Мне? Мне можно. – И Дато улыбнулся.
Через неделю мы обсуждали книгу, и он был очень словоохотлив. Попросил принести еще несколько экземпляров для сокамерников.
Рассуждения Дато во многом совпадали с тем, что было изложено в этой и других книгах на криминальную тематику. Однако он высказывал и много нового, отличающегося от существующих точек зрения. Например, понятия «вор» и «жулик» законники могут употреблять в разных значениях. Нельзя сказать, что все законники или авторитеты говорят только на фене. Наоборот, по моим наблюдениям, на воле они редко употребляют воровские выражения. Да и вообще неверно считать, что законники говорят на стопроцентном блатном языке.
Что меня удивило, так это хорошее знание законниками своей истории, то есть возникновение воров, их традиции, нравы.
Однажды от другого уже законника я услышал сымпровизированную лекцию о воровском законе, которая длилась более двух часов. Не помню, с чего она началась, но законник заговорил о преступности:
– Преступность всегда была и будет. Мы, законники, никакого вреда обществу не приносим, наоборот, являемся регуляторами. У нас больше запретов, чем возможностей. Вот, например, раньше законник не должен был работать, служить в армии, иметь прописку, семью, окружать себя роскошью, иметь оружие, прибегать к насилию, к убийству, кроме случаев необходимости. Конечно, сейчас многие эти запреты сняты, ситуация изменилась.
– А что необходимо для того, чтобы стать законником? – спросил я.
Законник задумался и сказал:
– Смотря в каком случае. Раньше главным считалась приверженность к воровской идее и солидный уголовный опыт, то есть несколько судимостей, или «ходок». Сейчас уголовный опыт значения не имеет. Главное, законник должен выделяться из общей массы зеков своими организаторскими и психологическими способностями и еще не иметь косяков.
– Косяков? – переспросил я.
– Да, компрометирующих данных о себе.
– А как происходит посвящение в законники?
– В законники производят во время воровской сходки путем так называемой коронации. Она похожа чем-то на прием в партию: должно быть не менее двух рекомендаций от воров. На самом деле никто не может сказать, в какой обстановке должна проходить коронация.
Причем мои клиенты, которых я спрашивал об этом, как-то уклонялись от ответа: у каждого была своя коронация.
Обычно коронуемый получал определенную кличку и право носить воровскую татуировку. Однако звание вора в законе всегда требовало подтверждения на зоне. В противном случае он не заслуживал уважения среди зеков и его опускали в разряд мужиков – самую распространенную касту заключенных.
ПЕТРУХА
Весной 1996 года было возбуждено уголовное дело против Петра Козлова, по кличке Петруха. Он был представителем законников славянского крыла. Когда он ехал на своем «Мерседесе-600», неожиданно в районе Киевского вокзала его заблокировали несколько милицейских машин, в одной из которых находились руоповцы. Машина Петрухи попыталась уйти, но был открыт шквальный огонь, и она, потеряв управление, врезалась в столб. Всего потом было найдено около двадцати гильз от патронов. Водитель не пострадал, поскольку автомобиль был бронирован. Милиционеры тут же обыскали машину и нашли пистолет «ТТ», что и послужило основанием для задержания Петрухи и препровождения его в Бутырку.