Записки бандитского адвоката
Шрифт:
Еще двух бойцов задержали в кафе, в районе «Сокола», когда те зашли поужинать. Ворвавшиеся в кафе бойцы СОБРа скрутили их.
Все боевики курганской группировки были арестованы, а лидеры поспешили выехать за границу. Их объявили в федеральном розыске, а впоследствии и в розыске по линии Интерпола.
Вскоре в Голландии арестовали одного из курганских лидеров Олега Нелюбина. Через некоторое время был задержан и депортирован в Россию и Витя Курганский. Всех их поместили в следственные изоляторы. Некоторых отправили в спецблок, где ранее сидел Солоник.
В сентябре, спустя месяца четыре после депортации Олега Нелюбина в Россию, я случайно
После ареста Олег Нелюбин выглядел слишком затравленным и поникшим, но старался держаться бодро. Он был задержан вместе с его товарищем Тернопольским в амстердамской гостинице, которую они не успели покинуть. Их обвиняли в причастности к убийству рижского уголовного авторитета Виктора Баулиса (Энимала), но не сумели этого доказать. Тогда голландцы сообщили о них в Россию, и около месяца обе стороны обсуждали процедуру его выдачи. Поскольку у Тернопольского был паспорт греческого гражданина, то его выдворили в Грецию. Нелюбина же в аэропорту Шереметьево встречал спецотряд, который под усиленной охраной доставил его на Петровку. Ему предъявили обвинение в руководстве бандитским формированием и участии в качестве заказчика в нескольких громких убийствах.
Во время нашей короткой беседы я понял, что Олег надеялся скоро выйти, рассчитывая на высокое покровительство. Я понимал, что он имел в виду: тогда по Москве ходили слухи, что курганскую группировку курируют и опекают два бывших генерала КГБ, связанные с легендарной «Белой стрелой», секретной организацией, уничтожающей уголовных авторитетов. Олег предложил участвовать в его защите, но я сразу отказался, сославшись на большую занятость, но пообещав ему свое участие ближе к судебному процессу.
Защищать курганских было тогда слишком опасно. Еще летом из автомата застрелили адвоката Дмитрия Малышевского, который подозревался в убийстве крупного авторитета. Меня настоятельно отговаривали от участия в защите курганских не только в правоохранительных органах, но и авторитетная клиентура.
Олега Нелюбина неожиданно из спецблока СИЗО-4 перевели в общую камеру «Матросской тишины». Недалеко от его камеры сидел Павел Зелянин. Спустя несколько месяцев после нашей встречи я узнал, что утром 16 января 1998 года Олега Нелюбина нашли в камере лежащим мертвым на полу. Судмедэкспертиза установила, что смерть наступила от нескольких черепно-мозговых травм. Говорят, что его забили ногами сокамерники. Причины ссоры неизвестны, но смерть его сразу взял на себя В. Лесцов, ожидающий приговора за несколько убийств. Но одному человеку не так-то легко было бы расправиться с Олегом, мастером спорта по борьбе. А незадолго до гибели на него пытались совершить покушение в бане следственного изолятора.
На следующий день, в воскресенье, в своей камере скончался Павел Зелянин. Хотя в последнее время он жаловался на сердце и хотя смертные случаи и убийства в стенах СИЗО не редкость, но все же это было странное совпадение и невольно наводило на мысль и о мести «кровников», и о ликвидации ненужного свидетеля…
По просьбе вдов покойных, я вместе с ними поехал в СИЗО, чтобы получить тела. Я увидел жуткую
Оставшихся в живых курганских бойцов осудили по различным статьям. Основную часть обвиняют в участии в бандитизме.
Самая нашумевшая и кровавая группировка, действовавшая в Москве в 1993—1997 годах, уходит в небытие.
СЛЕД СНАЙПЕРОВ ВЫЧИСЛЕН
Еще одну информацию о курганских я узнал, когда в июле 1997 года прочитал об убийстве предпринимателя Анатолия Гусева.
Впервые мы познакомились с ним, когда оказались в здании прокуратуры, сразу после обысков в наших квартирах и допроса.
После допроса я попрощался со следователем и собрался уходить, когда вспомнил, что должен получить у них свой мобильный телефон. Следователь предложил подождать в коридоре, потому что мобильный телефон должны привезти оперативники.
В коридоре на стуле у кабинета следователя сидел среднего роста молодой человек, лет тридцати пяти. Я молча присел на соседний стул.
Он, видимо, дожидался своей очереди на допрос. Поняв, что я только что с допроса, он поинтересовался, о чем меня спрашивали и был ли у меня обыск. Мы разговорились. Он представился Анатолием Гусевым, владельцем «Арлекино» и Торгового центра «Садко-Аркада». Мы оба заочно знали друг о друге.
– Как же так, – удивился Гусев, – мы не имеем никакого отношения к этому взрыву, никогда не были на той улице, не знали того человека, а нас искусственно притянули к делу как свидетелей!
Я объяснил ему, что это лишь повод, чтобы нас допросить. Гусев не унимался:
– Выходит, любого человека могут привлечь по любому уголовному делу, совершенно без основания вызвать на допрос, провести у него обыск?
– Выходит, да. Существует такое понятие, как разработка, которое регламентируется законом об оперативно-розыскной деятельности, при которой в принципе можно действительно у любого человека и обыск устроить, и на допрос вызвать, как свидетеля разумеется.
– И изъять какие-то предметы? – продолжал допытываться Гусев.
– Да, могут изъять. Вот у меня, в частности, изъяли мобильный телефон, как бы в залог, что я явлюсь на допрос.
– А у меня – оружие.
– Зарегистрированное? – сразу поинтересовался я.
– Зарегистрированное. А что, они могут както ликвидировать мою регистрацию?
– Нет, этого не может быть, потому что регистрация ведется в специальных книгах, и если даже вы потеряли удостоверение, выданное вам милицией, то все равно зафиксированная в книгах регистрация остается действительной. Так что опасаться нечего.
– А вдруг они скажут, что из моего ружья когото убивали?
– Да нет, это они вряд ли смогут сделать.
Но я чувствовал, что не очень его убедил, и он заметно нервничал.
Гусев то и дело поглядывал на часы, видимо, кого-то ждал.
– Что-то адвокат мой не едет, – сказал он.
– А кто ваш адвокат?
– Александр Гофштейн.
– А, я его хорошо знаю. Очень хороший адвокат.
Я часто видел Александра Гофштейна в следственных изоляторах. Обычно здесь проходят «тусовки» адвокатов, и сразу можно определить, кто из них много работает: у кого много клиентуры, тот чаще и бывает в следственных изоляторах.