Записки бандитского адвоката
Шрифт:
– Кстати, во всей Москве прекрасно знали, что каждой группировке принадлежит свой охранный офис. Подобной информацией располагали и правоохранительные органы. Правда, криминала в этом не было, потому что принадлежность охранной фирмы к преступной группировке уголовно не наказуема, так же, как нет в нашем Уголовном кодексе и наказания за наличие бандитской «крыши»… Ну, а все-таки коммерсант обращался к вам напрямую или через посредников, по чьей-либо рекомендации?
– Коммерсант обращался в охранные фирмы по рекомендации своих знакомых коммерсантов, а может быть, даже и через представителей их «крыши». Он излагал суть своей проблемы, обязательно представлял какие-то документы. Причем мы не были юристами и не нуждались в документах, нотариально заверенных. Просто для нас
– Неужели всегда удавалось договориться по-хорошему? Не возникали какие-нибудь трудности?
– Конечно, бывали случаи, когда «крыша» должника оказывалась круче «крыши» кредитора. Тогда работники последней извинялись перед своим коммерсантом и рекомендовали ему обратиться в другую, более мощную охранную структуру. Случалось, что «крыши» между собой сговаривались, и тогда происходила так называемая «разводка» коммерсанта, то есть из обоих выбивали несуществующие долги. Со временем к таким приемам стали прибегать реже. Хотя, говорят, и до сих пор иногда еще практикуется такое.
Леня резко поднялся, подошел к окну и, помолчав, вдруг спросил:
– А вы никогда не задавались вопросом, почему коммерсант к нам обращается, чтобы вернуть свои деньги? А не в суд, не в арбитраж, не к вам, наконец, к адвокатам?
Да, вопрос больной и по существу. Ответил я не сразу.
– У нас худо-бедно как-то уже складываются новые экономические отношения, а судебная система все та же и новой экономике не соответствует. Прежде всего, суды практически полностью устарели. Если даже после долгого, растянувшегося на годы процесса человек выигрывает дело, то ему еще предстоит получить деньги по выигранному делу. А сейчас практически деградировала система судебных исполнителей. Проще говоря, решения арбитража или суда не исполнялись по той причине, что у нас не было, как принято в европейских странах, системы долговых тюрем, системы описания имущества и тому подобное. Поэтому коммерсант и вынужден обратиться к «крыше» за помощью. Ну, у вас, наверное, более весомые аргументы, более неформальные методы общения с должником…
Телефонный звонок прервал наш разговор. Леня снял трубку. Речь шла о коммерческом проекте, о тех документах, которые я принес с собой. Когда он закончил говорить, я поинтересовался:
– Леня, а если не секрет, как же ты в конечном счете выбился в банкиры? После того, как уголовное дело против тебя было прекращено, ты сразу занялся бизнесом?
ВЗЛЕТ БАНКОВСКОГО ДЕЛА
– Нет, тогда завязать с криминалом я не мог. Механизм был уже раскручен. Была бригада, она не могла бросить дело. Но у нас назревали перемены. Постепенно открытый криминал кончался, многие из нас стали побогаче. Общак (общак – воровская касса, жарг.) стали крутить, вкладывать в различные коммерческие проекты. Мы стали переходить на легальный бизнес. Конечно, у кого было мало интеллекта, кого коммерция не привлекала, те так и остались бандитами. Но большинство занялось бизнесом.
– Ну, а как это практически получилось?
– Мы же все время общались с коммерсантами, и поэтому схема их коммерческой деятельности была знакома. Коммерсант постоянно с нами советовался, боялся, как бы в чем-то не споткнуться. А чем мы хуже его? Накопив определенную сумму денег, либо сами начинаем заниматься коммерцией, либо нанимаем толковых молодых ребят, менеджеров, даем наши деньги, и они крутят их,
– А какова твоя роль, функции, обязанности во всей финансовой деятельности?
– Я пришел с деньгами нашей братвы, мы их вложили в банк. Одновременно я выступаю в качестве и учредителя, и смотрящего, чтобы деньги никто не расходовал, не воровал. Вначале я работал вице-президентом банка по собственной безопасности. Но потом взял на это дело ребят помоложе и сейчас работаю на участке выдачи и получения кредитов.
– Иметь дело с кредитами, я думаю, не такто просто, тут и промахнуться можно, тут тебя и, так сказать, «кинуть» могут…
– Вообще-то конечно. Прежде чем дать кредит, мы «пробиваем» (пробить – здесь: установить отношения, жарг.) человека или организацию, подстраховываемся, встречаемся с его «крышей», требуем какие-либо гарантии. Бывает, и «кидают», и не только нас, а многие другие организации. Вот приведу один только пример. Был в Москве несколько лет назад Антон Долгов, руководитель Московского городского банка. В этот банк вложили деньги очень многие структуры, и коммерческие и преступные. В один прекрасный день Антон исчез с деньгами. Какой переполох поднялся в банке! Приехали и коммерсанты со своими «крышами», и РУОП с СОБРом. Все толкутся в коридорах, суетятся, а сделать ничего не могут. Антон как в воду канул. До сих пор, говорят, его ищут за границей братва и правоохранительные органы. Ничего, рано или поздно найдут.
Или вот еще, пожалуйста, вам пример. – Мой собеседник взял со стола свежий номер газеты «Коммерсантъ-daily» и сказал: – Дело Григория Лернера. Кстати, я с ним лично встречался, он ко мне приходил. Вот пишут, что он замешан в хищении свыше двухсот миллионов долларов у Промстройбанка, Мосстройбанка, Межрегионального банка, Мострансбанка и Нефтяного банка. Одни говорят, что это так, другие отрицают факт хищения.
– Я слышал, что кредитные отношения в самих банках тоже сильно криминализированы. Известны случаи, когда какой-либо банкир выдает левые кредиты, то есть не ставит в известность своих учредителей, а поскольку выдает кредиты, не оформив соответствующие документы, то неожиданно исчезает. Потом его просто-напросто убирают.
Леня с пониманием закивал и как бы резюмировал:
– Все денежные средства, которые находятся под опекой криминальных структур, тщательно охраняются, на них практически посягательств не бывает. Вспомните дело подольской «Властелины». Я лично помню, что когда в Подольск везли чемоданами наличные деньги, то ни одного случая убийства, нападения или грабежа не произошло. А почему? Да потому, что люди прекрасно понимали, что «Властелина» находится под охраной криминальных структур, и никому даже в голову не приходило попытаться отнять эти деньги.
– Правда ли, что в банках находится в обороте большая часть криминальных денег, то есть нажитых криминальным путем?
Мне показалось, что вопрос был неожиданным для моего собеседника. Он немного подумал и сказал:
– Я бы не совсем согласился с такой постановкой вопроса. Вы сами говорили, что в Уголовном кодексе не существует никакого наказания за предоставление «крыши». Те, кто выступает в роли «крыши», получают за услуги десять – двадцать процентов. Эти вот деньги всех «крыш» потом и оказываются в обороте. А говорить, что они криминальные, я бы не решился. Да и в начале 90-х коммерсанты же сами искали себе «крышу» и фактически платили ей за работу…
– Леня, по-моему, когда ты ушел в бизнес, в криминальном мире и вокруг него произошли новые качественные изменения. Примерно с середины 90-х годов государство уяснило для себя, что организованная преступность существует. И появились разные указы на предмет борьбы с ней, и их исполнители – спецслужбы: РУОП, СОБР, ОМОН, ФАПСИ, налоговые полиция и инспекция и другие организации. Поэтому сейчас по ряду причин – трудно сказать, по каким именно, – но многие коммерсанты стали выбирать в качестве «крыш» эти вот спецслужбы. Те, кто занимается торговлей на рынках, в палатках, обычно обращаются в районные отделения милиции, другие – в РУОП, в службу по экономическим преступлениям. Есть даже «крыши» из ФАПСИ…