Записки бандитского адвоката
Шрифт:
Я прекрасно знал, по опыту моих коллег, что любая поездка в провинциальный город московского адвоката тоже сопряжена с опасностью, которая исходит со стороны правоохранительных органов. Бывали случаи, когда адвокатам, приехавшим в небольшие провинциальные города, сотрудники милиции так и говорили: нам, мол, плевать, что вы московский адвокат, мы сейчас в вашу машину положим наркотики и заберем вас. Чтобы избежать подобной опасности и подстраховаться, я решил поехать во Владимир на машине своего клиента.
Путь до Владимира был долгим, более
Когда мы подошли к Управлению, сопровождавшие меня родственники Михаила остались ждать у проходной, а я позвонил в дверь. Она моментально открылась, я показал дежурному свое удостоверение, сказал, по какому делу прибыл:
– Могу я видеть начальника отдела капитана З.? Он ведет это дело.
Дежурный взял удостоверение, молча сверил фотографию, посмотрев на меня, и сказал:
– Одну минуту, сейчас я выясню.
Минут через пять он открыл окошко и сообщил, что следователь, капитан З., сейчас меня примет.
Еще через несколько минут подошел высокий молодой человек, лет тридцати, назвал мою фамилию и сказал:
– Пройдемте со мной.
Я сразу понял, что он, скорее всего, один из подчиненных капитана.
Мы вошли в просторный кабинет, мне предложили сесть. Я осмотрелся. Кабинет был выдержан в стиле застойных времен, даже портрет Дзержинского по-прежнему висел на стене. Портрета Ельцина я не заметил и подумал, что, наверное, Владимир относится к «красному поясу» России. Казенная гэбэшная обстановка: допотопные шкафы, стеклянные витрины, прикрытые плотной зеленой материей – и не видно, что там; на письменном столе несколько телефонов, рядом, на другом столе – факс и еще какая-то оргтехника.
Через несколько минут в кабинет вошел плотный коренастый мужчина лет тридцати пяти. Сухо поздоровался со мной, назвался капитаном З. и попросил меня предъявить документы. Кроме служебного удостоверения, я представил ему ордер на ведение дела и командировочное удостоверение, которое я заранее взял в Президиуме Московской городской коллегии адвокатов. Он внимательно все прочитал и сразу же заявил:
– Ваш, клиент, Михаил П., в общем-то не нуждается в защите, он от нее отказался.
– А что, у вас есть какие-то письменные доказательства этого?
– Да нет, есть только запись в протоколе его первоначальных показаний, что в услугах защитника он не нуждается.
Я знал, что этим стандартным приемом часто пользуются, стараясь внушить своим подследственным, что защитник им совершенно не нужен, что никакого зла ему не причинят, а только допросят, а защитник может только все испортить. Бывает, что подследственные в это верят.
Я сказал следователю:
– Знаете, я, конечно, верю, что эту запись он сделал самолично, но существует такой порядок: услышать отказ обвиняемого от него самого. Если он от меня откажется, я тут же уеду.
Мое предложение явно не устраивало капитана. Он ответил после долгой паузы:
– Сейчас
Он нажал на кнопку и попросил кого-то немедленно зайти к нему. Через несколько минут появился молодой человек, следом вошел мужчина постарше. Молодой сотрудник чуть наклонился к капитану, и тот что-то прошептал ему. Потом следователь что-то написал и протянул бумагу пожилому мужчине. Я понял, что письменная информация касалась, конечно, меня, вероятно, он распорядился проследить за мной. Пожилой мужчина кивнул и вышел.
– Пестрые у вас сотрудники: один молодой, другой пожилой… – сказал я.
– Да, – сказал капитан, – кстати, пожилой в звании полковника, а я капитан – и им командую. А знаете ли вы, что впутались в довольно неприятное дело?
– В каком смысле? – поинтересовался я.
– Как же, ваш подзащитный напрямую связан с господином Борисом Федоровым, с председателем Национального Фонда спорта, вероятно, с Шамилем Тарпищевым и со многими другими лицами.
– И что вы этим хотите сказать? – с иронией спросил я. – Вы собираетесь всех их арестовать?
– Да нет, что вы! Мы не можем этого сделать, это не наша юрисдикция.
Но я тогда уже знал, что против Бориса Федорова строились какие-то козни и что между ним и Шамилем Тарпищевым произошла ссора. Поэтому нетрудно было догадаться, что такой «накат» на моего клиента был связан с заказом влиятельных сил, стоящих за кем-то из них.
Я поинтересовался у капитана, могу ли я увидеть своего клиента.
– Конечно, – ответил он. – Записывайте адрес следственного изолятора.
– Это что, Владимирский централ? – спросил я, когда капитан закончил диктовать.
В знаменитой Владимирской тюрьме содержатся наиболее известные представители преступного мира, опасные рецидивисты, так же, как и в «Белом лебеде». Единственное отличие между ними в том, что Владимирский централ крытая тюрьма и туда направляются особо опасные преступники.
– Нет, что вы! – сказал капитан. – Владимирский централ пока не для него. У нас есть еще один следственный изолятор, вот туда вам и надо ехать.
Я вышел из Управления ФСБ, вкратце передал родственникам Михаила, что сейчас должен буду с ним встретиться. Также сказал, что, по словам фээсбэшников, желания работать с адвокатами из Москвы у Михаила нет.
– Ну, это мы знали, – сказали они. – Они и местного адвоката пытались так же удержать, но потом все же допустили к нему.
Я прекрасно понимал, что работать в небольшом городе, где все друг друга знают, для многих адвокатов небезопасно. Не каждый возьмет на себя смелость в таких обстоятельствах вести защиту своего клиента.
Рокировка не помогла
Через некоторое время мы приехали в следственный изолятор. Это было невзрачное серое здание, обнесенное высоким забором, с натянутой поверх колючей проволокой. На территории изолятора стояли вышки с прожекторами.