Записки бежавшего
Шрифт:
Проводя надсмотрщиков, "шпана" долгое время умудрялась, при рубке леса, сдавать бревна с сучьями или один и тот же куб дров сдавать 2 или даже 3 раза, что позволяло и раньше кончить свою трудовую повинность и прослыть "хорошими рабочими". Это было в конце концов замечено, и администрация стала отмечать каждый уже принятый куб особым клеймом: "Принято". Однако, и это не помогло: "шпана" спиливала клеймо и снова сдавала все тот же куб. То же наблюдается и теперь.
Само собой разумеется, весь тот труд, от которого так или иначе уклоняется "шпана", ложится всецело на "каэров".
Работать приходится при тех же условиях гнета и постоянных угроз. За своей спиной вы все время слышите щелканье курков и разговоры о том, что каждый плохо работающий будет тут же убит. Усталость или болезнь, понятно, считаются "буржуазными предрассудками".
В конце зимы 1925 года я был свидетелем такого случая: один из заключенных, больной старик из "каэров", незадолго до окончания работ совершенно выбился из сил, упал в снег и со слезами на глазах заявил, что он не в состоянии больше работать. Один из конвоиров тут же взвел курок и выстрелил в него. Труп старика долго не убирался "для устрашения других лентяев"...
Хаотическая бессистемность, беспорядочное бросание из стороны в сторону, от одного "гениального" плана к другому, столь характерное для соловецкой жизни, полностью наблюдается и на работах. Последние не приносят почти никакой пользы "Управлению", ибо распоряжения одних "начальников", одних надсмотрщиков сводят на нет или вносят колоссальную путаницу в распоряжения других. Каждый заключенный стремится вести себя на работах так, будто он действительно делает что то очень важное, в действительности занимаясь хотя бы никому не нужным перетаскиванием одного бревна на место другого или наоборот. Тягостный, утомляющий труд пропадает совершенно даром. {182} Хотя "Управление" не устает "натаскивать" красноармейцев-конвоиров против заключенных, но в смысле взяток конвоиры ничем не отличаются от самого Ногтева. Угощая красноармейцев папиросами, подкармливая их и пр., можно и облегчить свою работу и даже вовсе освободиться от нее. Таким образом, и в области соловецкого принудительного труда деньги имеют первенствующее значение.
Мне уже приходилось выше говорить, что на Соловках очень распространены особые словечки и целые фразы на своеобразном уголовно-чекистском жаргоне. То и дело слышишь отовсюду такие слова, как: "стучать" (доносить, провоцировать), "стукач" (шпик), "идти налево" (быть расстрелянным), "сексоты и сексотка" (секретный сотрудник или сотрудница ГПУ), "шпана" или "шпанка" (уголовные, мужчина и женщина), "шмара" (чекистская любовница) и многое другое. Но чаще и упорнее всего вы слышите на Соловках все то же, ставшее таким обычным и понятным, в бесконечных вариантах и переделках, слово:
"Блат".
Трудно совершенно точно определить значение этого уголовного выражения. "Блат" - это смесь и собственной ловкости, умения лавировать между подводными камнями соловецкого режима, и протекции начальства, и та система общей подкупности и продажности, при которой за деньги, за подачку или лесть чекистам вы значительно облегчаете свое положение. В Соловках все делается "по блату". Если заключенному как-нибудь удается пройти в "господскую
"Это он по блату".
Бывают "блатные работы" (сравнительно легкие). Бывает и полное освобождение от работ - по тому же "блату". Если заключенный встречает некоторое послабление в смысле облегчения режима, улучшения питания, чаще пишет домой письма, даже просто здоровее и веселее других заключенных, весь лагерь знает, что этот человек, путем ли взятки, путем ли особых услуг чекистам, но на некоторое время отвел от себя тяжелую руку Ногтева, "командира роты" или надзирателя. О таком человеке неизменно говорят:
"У него там блат"...
– причем под "там" разумеются соловецкие "высшие сферы".
"Всемогущий блат" - сила в лагере слишком значительная и ярко бросающаяся в глаза, чтобы можно было преувеличить ее значение. Недаром в Соловках слагаются и особые песенки, своего рода молитвы, посвященные тому же "всемогущему блату".
Надо ли говорить, какой любовью пользуется все тот же "блат", когда дело касается получения продуктов.
Как это ни странно, но в первые годы существования "Северных лагерей особого назначения", в годы усиленного "красного террора", питание заключенных было поставлено лучше, чем теперь, - относительно, конечно. Эвакуируя Архангельский и Мурманский фронты, белая русская Армия генерала Миллера и английские отряды оставили в районе своих действий довольно значительное количество различных продуктов и припасов: муку, сахар в особых кубиках, американское сало, консервы, мыло; было оставлено и никоторое количество английского обмундирования. За невозможностью из-за расстройства железнодорожных путей вывезти все это в центр, продукты выдавались заключенным Соловецкого лагеря. Правда, почти всегда были чрезвычайно малы, всегда выдавались с таким расчетом, чтобы люди не умерли лишь с голоду, но запасы продуктов были и выдавались они регулярно и, главное, на руки - в сухом виде.
Английские продукты были скоро исчерпаны, и "Управлению" пришлось самому кормить заключенных. {184} В настоящее время все "контрреволюционеры" и "шпана" получают приблизительно три четверти фунта черного хлеба в день; и выдача полагается фунт, но при выпечке хлеба, при раздаче его "ротам" и дележке каждый "администратор" крадет понемногу, и в конечном счете фунт теряет по крайней мере четверть. На хлеб заключенным идет худшая, часто испорченная мука. Выдается он сразу на неделю, а потому быстро черствеет.
Тяжесть вашей работы не имеет значения, порция одна и та же для всех категорий рабочих. Порция эта, конечно, совершенно недостаточна даже для заключенных-канцеляристов, не говоря уж о занятых тяжелым физическим трудом на торфе или лесных разработках.
Сахар выдается в микроскопических дозах - ровно половина того, что полагается u проводится по книгам "хозяйственной части"; украденный у заключенных сахар администрация продает в свою пользу. В целях того же обкрадывания, постоянно слышишь, что сахар "рассыпался в пути, а потому хозяйственная часть вынуждена уменьшить выдачу"; раздатчики наливают в мешки с сахаром (песочным) воду, дабы увеличить его вес.