Записки безумной оптимистки
Шрифт:
— Что случилось? — испугалась я.
— Ерунда, — отмахнулась она, — я уронила на ступню кастрюлю и рассекла кожу. Представь себе, Машуня увидела кровь и притащила йод.
Дочери тогда едва исполнился год.
Больше всех от девочки доставалось несчастному Снапу. Его душили в объятиях, расчесывали вилкой, наряжали в распашонки и кормили супом из песка с водой. Сначала пес сопротивлялся, но потом покорился судьбе и, наконец, один раз я увидела дивную картину. По длинному коридору идет Машуня, тащит за хвост несчастного Снапа. Собака едет на пузе, раскинув в разные стороны четыре лапы, глаза закрыты, на
— Снап поехал кататься, — вздохнул Димка, тоже оказавшийся свидетелем этой сцены.
Кстати, я несколько отвлекусь и расскажу замечательную историю, связанную со Снапуном.
Однажды Александр Иванович вдруг спросил:
— Послушай, каким образом седые дамы добиваются такого благородного, слегка фиолетового оттенка волос?
— Ну, это просто, — засмеялась я, — они сначала моют голову, а потом волосы ополаскивают водой с чернилами. А почему ты интересуешься?
Александр Иванович задумчиво глянул на Снапа:
— Ему бы пошла слегка фиолетовая окраска.
— За чем же дело стало? — пожала я плечами. — Пузырек у тебя на столе.
Сделав заявление, я мирно отправилась спать. Разбудил меня громкий голос мужа:
— Он получился не того цвета!
Я села, протерла глаза и заорала:
— Кто это?
На моей постели восседало совершенно инфернальное существо, перед которым меркнут персонажи «Звездных войн», густо фиолетовое, мохнатое, жуткое…
— Снап, — тихо пояснил супруг. — Я сделал все, как ты велела, помыл его, потом вылил в воду пузырек чернил…
— Сколько? — подскочила я, не сводя глаз с невероятного животного, которое топталось по пододеяльнику, оставляя повсюду, словно штамп, темные пятна.
— Пузырек, — ответил муж.
— Весь?!
— Ну да!
— С ума сошел! Добавляют всего пару капель.
— Но ты же мне об этом не сказала!
Крик возмущения застрял у меня в горле. Действительно, откуда мужчине знать подобные тонкости.
Ванну я потом оттирала год. Снапун испортил нам все постельное белье, пледы и мебель. Линять он перестал этак месяцев через шесть. После каждой мойки его шерсть принимала другой оттенок и в конце концов стала розово-голубоватой. Люди на улицах замирали при виде Снапа. Одним словом, мы добились потрясающего эффекта, и даже поразили в самое сердце очень противного соседа, настоящего сноба, проживавшего на шестнадцатом этаже. Он был то ли дипломат, то ли сотрудник Внешторгбанка, короче говоря, принадлежал к элите, регулярно выезжавшей за границу. Если мы сталкивались с ним в лифте, он, не здороваясь, отворачивался к стене. Всем своим видом он давал понять: вы мне не ровня, странно, отчего живете в этом доме. Но у него имелась собачка, и однажды сердце ее владельца не выдержало, не успели мы с фиолетовым Снапом войти в лифт, как сосед сквозь зубы поинтересовался:
— И что же это за порода такая?
Пока я соображала, что ответить, Александр Иванович мгновенно выдал:
— Шотландский горный терьер.
Я закашлялась. Интересно, есть ли в Шотландии горы? А если все же они существуют, то что делать там маленьким, криволапым терьерам?
Но сосед принял сообщение за чистую монету и удивленно пробормотал:
— Первый раз встречаю такую породу.
Александр Иванович, сохраняя на лице самое серьезное выражение, ответил:
— А он один
Меня душил хохот, но сосед после этой беседы зауважал нас чрезвычайно и начал любезно раскланиваться. Как обладателей элитной собачки, мы были им моментально причислены к кругу людей, достойных общения.
С рождением Маши перед нами встала глобальная проблема, где проводить лето. Ежу понятно, что оставлять ребенка в загазованной Москве нельзя. Аркашка и Димка отправлялись на море в пионерлагерь «Орленок», но Машка-то крохотная!
Дом в Переделкине уже отобрали, требовалось снять дачу.
Сначала я побегала по писательскому поселку, но вскоре поняла, что снять там дом на лето нам совершенно не по карману, следовало найти что-то, подъемное по цене. И оно нашлось в деревне Глебовка, расположенной в семидесяти километрах от Москвы.
Несмотря на относительную близость к столице, это был настоящий медвежий угол: ни газа, ни водопровода, ни канализации. Хозяева отдали нам крохотную пеналообразную комнатушку с двумя кроватями и не менее маленькую верандочку. Сами понимаете, что Александр Иванович мог приезжать только на субботу и воскресенье, я оказалась в деревне одна и поняла, что никогда не знала трудностей, во всяком случае, бытовых. Для начала возник вопрос: «Как привезти воду?» Ближайший колодец был у ворот, но оттуда вы доставали полведра песка, поэтому за водой ходили далеко в колодец на пригорке.
Хозяйка милостиво разрешила мне пользоваться огромной, пятидесятилитровой емкостью.
— Нальешь в бидон воды, — объяснила она, — поставишь его на тележку и толкай себе помаленьку.
Усвоив теоретическую часть, я отправилась к колодцу и тут же поняла, что практика очень часто расходится с научными знаниями. Впрочем, первую часть операции я выполнила без проблем, примерно через час, наполнив алюминиевый бидон, поддела его крюком, поставила на колеса и, толкая тележку за длинную ручку, еле-еле добралась до того места, где начинался спуск с пригорка.
Тяжелую повозку поволокло вниз, я полетела за бидоном, словно былинка. Разогнавшись, «водовозка» сломала плетень, пронеслась по грядкам и врезалась в дом. Я вломилась в стену и вся покрылась синяками.
Хозяйка, тихо матюгаясь, починила забор и восстановила порушенную плантацию.
Через пару дней я, учтя печальный опыт, решила не толкать тележку, а тащить ее за собой. На верху пригорка ручка поддала мне под зад, и я въехала в стену дома верхом на баклажке. Теперь синей стала еще и спина.
Хозяйка, увидав снова поваленную изгородь, обозлилась и отобрала у меня «водовозку» со словами: «Экая ты безрукая.»
Пришлось носить воду в ведрах, что тоже у меня получалось плохо, руки выламывались из плечей, а поясница немела.
Не меньшим испытанием был и поход в туалет, причем не только для меня. Самые настоящие страдания испытывала кошка Клеопатра. Наша киска существо аккуратное, дома исправно пользовалась унитазом. Просто запрыгивала туда, а потом подходила к хозяйке, кратко сообщая: «Мяу.» И я знала, что следует пойти спустить воду. Попав в Глебовку, Клепа сначала мирно спала на терраске, а потом принялась бегать между комнатой и верандой. Я, поняв ее проблему, распахнула дверь на улицу и велела: