Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств
Шрифт:
О чем-то мы еще говорили, кажется о стройке, о дебильных татуировочках и о том, что внук кашинского раввина стал маггловским хирургом в Москве. Его можно познакомить с Форсманом и попросить устроить тому экскурсию на маггловскую скорую помощь. Илюша Райзенбергу не откажет… а дальше было что-то про десять царских рублей серебром, которые кто-то кому-то не отдал и сейчас спустя несколько десятилетий набежали очень солидные проценты. Было что-то еще, но я уже не помню что именно.
Форсмана я уволил к драккловой матери, теперь он заведует новосозданной скорой помощью. Кстати, не очень-то он хотел уходить и брать это заведование, даже странно, но в какой-то момент он слишком
Райзенберг, конечно же, не смог пройти мимо, он тут же влез со своими советами и потребовал немедленно научить будущих скоростников стрелять из маггловского пистолета и ходить с рогатиной на медведя. По его утверждению, умение обращаться с огнестрельным оружием и рогатиной, суть самые важные умения для целителей скорой помощи. Пойдешь так к ребеночку с температурой, а потом окажется, что вызов в логово оборотней, у ребеночка чумка и собачий стафилококк, а у его родителей полнолуние. Как тут без рогатины обойтись? Без рогатины по вызовам нельзя. Форсман сказал, что рогатину не обещает, а вот стрелять всех, кого следует, научит.
На работе пока что тихо, это очень кстати, потому как бригада целителей-шабашников в лице меня, Малфоя и Райзенберга приступила к строительству боксов и палат. Неплохо, между прочим, строим. Правда, я не представляю, как там Уоллес ведет свои бесконечные разговоры с Беллатрикс под грохот зачарованного молотка или визг пилы. Пока вроде не жалуется, но как он так может работать, я не понимаю. Скорее бы он свои шаманские пляски заканчивал, надоело мне все это, ужас как. Я просто физически устал от присутствия мадам Лестрейндж в моем отделении.
Пока мы занимались строительством, маггловский менталист Уоллес совершил прорыв в лечении инкурабельных ментальных расстройств. Бегал между Беллатрикс Лестрейндж и Алисой Лонгботтом, звенел там своими побрякушками, таскал райзенберговского низзла на шлейке, нес всякую чушь, обычную для менталистов. И вот вам пожалуйста — обе бывшие безнадежно травмированные дамы выписываются, чтобы долечиваться на дому. Дамы выглядят несколько бледными, Беллатрикс судорожно сжимает в руках здоровенную флягу Настойки
Сестры Беллатрикс и родичи Алисы тоже находятся в глубочайшем моральном нокауте, так что сопроводить чудесно исцелившихся дам до Блэк-холла берутся самые стойкие люди с железными нервами — адвокат мадам Лестрейндж, стажер-зельевар Нимфадора Тонкс и сам Тонкс, который только что сменился с дежурства и потому ничего не соображает.
Похоже, начинает сбываться давнее предсказание Шанти про разрушенные семьи и плачущих женщин, а редакция Ведьмополитена просто замерла в предвкушении серии убийственно-сенсационных материалов. Градус бреда высок как никогда.
Наверно, надо пояснить, что же послужило причиной этих событий. Поскольку, мы с Малфоем и Райзенбергом все пропустили из-за стройки, истинную картину происходящего пришлось восстанавливать со слов остальных участников безобразия. Свою версию мне рассказали наши и пришлые менталисты, Форсман, Тонкс, его дочь, жена и свояченица, Ираклий и Принц тоже рассказывали. Даже Джулия, адвокат Беллатрикс и Изя Коган не смогли смолчать и растрепали все, что получилось растрепать без ущерба для работы. И вышло вот что.
Уоллес, как и обещал, стал работать с Алисой Лонгботтом. Уж как он сумел вызвать ее на контакт, мне неизвестно, но это ему удалось. Сначала она отвечала на вопросы односложно «да», «нет», но для ее состоянии одно это уже было большим прогрессом. Однажды, по рассеянности, он забыл в палате Беллатрикс какую-то очень нужную штуковину непонятного простым смертным назначения и вспомнил про нее уже находясь в палате Алисы. Принялся бестолково извиняться, что вот прямо сейчас надо отбежать на три минуты, забрать одну вещь из палаты Беллатрикс. Услышав индифферентное алисино «Да», Уоллес помчался за забытым, а когда вернулся, был поражен тем, что застал пациентку в слезах и тихой истерике. Алиса начала не просто говорить, а бурно реагировать. Успокаивать ее медикаментозно Уоллес нашим целителям запретил, взял всю ответственность на себя и каким-то образом заставил выговориться. Кстати, все беседы Уоллес ведет под запись, что-то стенографирует, но в основном на кристалл, привычные ему диктофоны в Мунго не работают.
Как только Алиса выдохлась, Уоллес влил в нее укрепляющее и снотворное и рванул к миссис Джигли делиться новостями. Дальше, как я понимаю, передвигались они все очень быстро и миссис Джигли, несмотря на свои сто двадцать с лишним лет, бегала быстрее всех. Она побежала в менталистику накладывать на Алису Долгий сон, а Уоллес занялся розыском Форсмана, адвоката Лестрейнджей и адвоката леди Блэк, найденный Форсман тут же притащил аврорского отставного эксперта по ритуалистике и известную всем и каждому Джулию из Отдела Тайн.
Когда эта разношерстная компания собралась, они выгнали всех из нашей ординаторской, наложила на нее десяток пологов недосягаемости и безмолвия и принялись слушать записи на кристалле. А Уоллес, прихватив пустой кристалл и райзенберговского кота, отправился вести беседы с Беллатрикс. И беседовал с ней очень долго, хозяйка миссис Коннолли четыре раза приносила для Беллы стопки носовых платков, потому что она рыдала ужасно. Потом Беллу тоже напоили снотворным, Келли поставила ей глюкозу, а Уоллес потащил второй кристалл в ординаторскую.