Записки диверсанта (Книга 1)
Шрифт:
Заминированный валенок
Однажды минеры почти в плотную приблизились к занятому фашистами берегу. Анхел Альберка, возглавлявший дозор, провалился в снег и почувствовал, что нога запуталась в проволоке. Заграждение! Не исключено, что в нем мина натяжного действия. Тогда при малейшей попытке выдернуть ногу -- взрыв, гибель, срыв задания...
– - Стоять! Минное поле!
– - подал знак товарищам Анхел.
Придерживая валенок за голенище, осторожно вытянул из него ногу. Достал из сумки мину-сюрприз, так же осторожно опустил в валенок, обмотал босую ногу шарфом, "обул" в вещевой мешок и повел
Группа вышла в заданный район, заминировала дорогу, благополучно возвратилась к оставленным в торосах саням. Только тут заметили странную "обувь" Альберки.
– - Ничего. Фрицы заплатят за мою замерзшую пятку!
– - отшучивался Анхел.
Перебежавший-сутки спустя на нашу сторону полицай рассказал, между прочим, о валенке Альберки. Обходивший сторожевые посты обер-лейтенант заметил и приказал доставить странный предмет. Солдаты аккуратно отсоединили проволоку, опутавшую валенок, от собственных мин натяжного действия, вынесли трофей на берег. Тут из валенка вынули сверток, туго обвязанный шпагатом, разрезали шпагат и отправились к праотцам. С тех пор в батальоне 271
шутили, что Анхел умудрился наподдать валенком фашистам через весь залив!..
Получая все новые и новые "сюрпризы", враг разнервничался. Каждый вечер фашистское боевое охранение выпускало в воздух многие десятки ракет, ощупывало залив лучами прожекторов, открывало бешеную ружейно-пулеметную стрельбу по каждой тени. Поддерживая автоматчиков и пулеметчиков, гвоздили по льду фашистские минометы и орудия.
Догадавшись, что минеры выезжают на лед до наступления темноты, а возвращаются на рассвете, противник бросил против малочисленных боевых групп истребители. Но шел февраль сорок второго, а не июнь сорок первого года! Пытавшиеся патрулировать залив вражеские самолеты сталкивались в воздухе с советскими истребителями и, как правило, спасались бегством.
Пробовало фашистское командование организовать вылазки собственных подразделений на наш берег. Они тоже использовали санные упряжки, а часть солдат пускали на коньках. Но встреченные огнем наших подразделений, несущих охрану берега, гитлеровцы всякий раз торопливо отступали. Раза два фашистские боевые группы столкнулись на льду с нашими, и тоже стремительно отошли, не приняв боя, бросив взрывчатку. Вскоре враг вообще оставил мысль проникнуть на южный берег...
Боевая кобыла вызывает огонь на себя
Случались неудачи и у нас, конечно. Как-то вражеские истребители сумели обнаружить и атаковать возвращавшуюся с задания группу младшего лейтенанта Козлова. Один красноармеец был убит, несколько человек получили ранения, побило всех лошадей. А ко мне сразу обратился лейтенант П. А. Романюк:
– - Товарищ полковник! Позвольте вытащить лошадей!
– - Для кухни стараетесь?
– - Кухня само собой, товарищ полковник. Думка есть чучела из лошадей сделать.
– - Понял! А сумеете?
– - Не сомневайтесь!
Романюк и его помощник младший лейтенант И. А. Науменко поработали на славу. Дня через два к северному берегу направились три упряжки. На первых санях сидели бойцы Романюка, на последних, покрытые белыми полотнищами, лежали чучела лошадей. За упряжками бежала шумная ватага шабельских ребятишек:
– - Глянь, глянь, копыта!..
Романюк с бойцами глубокой ночью остановились в километре от северного берега, за снежным валиком. "Подняли на ноги" макеты, запалили фитили сигнальных спичек, бросились в сани и погнали упряжки вдоль берега, чтобы не пострадать после того, что начнется через семь минут...
Враг нервничал, пускал ракеты, а когда через семь минут вспыхнула возле макетов первая красная сигнальная спичка, совсем всполошились: заметались лучи прожекторов, ракеты взлетали стаями. И вот один из лучей прожекторов уперся в "лошадок". Что тут поднялось! Пулеметы, за ними -- минометы. Грохот, взрывы, столбы воды из-под разбитого льда!
Не менее получаса вели яростный огонь фашисты. Стрельба стала затихать после того, как взрывом макеты наконец разбросало.
Утром Романюк вручил мне отличную схему огневых точек и минометных батарей противника на том участке, где стояли макеты: выдумка лейтенанта оказалась весьма полезной!
Впоследствии минеры не раз использовали различные макеты для обнаружения огневых точек противника, принуждая врага впустую тратить сотни мин и снарядов.
Взорванные 16 февраля два моста возле станции Буденовской, где стоял гарнизон гитлеровцев, навели оккупантов на мысль, что успешные действия Наших минеров осуществляются с помощью партизан, а партизанам способствуют "местные гражданские власти" из фашистских же ставленников.
Рассказали об этом бежавшие с оккупированного северного берега люди. Мы подлили масла в огонь: уничтожили фашистскую комендатуру в Буденовской. Гитлеровцы, озверев, тут же расстреляли всех тамошних полицаев...
Атомная тетрадь
В ночь на 19 февраля, выполняя приказ генерала Цыганова, боевые группы младшего лейтенанта Козлова и сержанта Липницкого захватили двух пленных. Из показаний пленных явствовало, что обстановка благоприятствует нанесению мощного удара по северному берегу залива, и командование армии решило уничтожить вражеский гарнизон на так называемой Кривой Косе. Операцию приурочили к 24-й годовщине Красной Армии. Г|о согласованию с контрадмиралом Горшковым для проведения операции создали сводный отряд из усиленной роты морской пехоты батальона майора Малолетко и боевых групп спецбатальона.
Перед заходом солнца 22 февраля сводный отряд под командованием Малолетко двинулся в путь. Фашистский гарнизон оказался неподготовленным к отпору, а гарнизоны из соседних населенных пунктов прийти ему на помощь не смогли. Минеры перерезали линии связи, густо минировали ведущие на Кривую Косу дороги, прикрыли фланги наступающего отряда.
Морские пехотинцы и минеры захватили пленных, взорвали две артиллерийские батареи и три прожекторных установки, уничтожили все средства связи. А группа старшины Максима Алексеевича Репина захватила и доставила в штаб спецбатальона большое" количество различных документов противника, в частности, толстую общую тетрадь случайно заночевавшего на Кривой Косе и погибшего в бою немецкого офицера из инженерных частей. Тетрадь была испещрена графиками и формулами, сопровождавшимися пояснениями. Не владея немецким языком, я дал прочитать тетрадь одному из офицеров. Тот не нашел в ней ничего интересного: