Записки диверсанта (Книга 1)
Шрифт:
– - Отправлять письмо без ведома командующего неуместно, -- заметил Косарев.
Командующий фронтом работал в те июльские дни крайне напряженно. Готовилась Ржевско-Сычевская наступательная операция, которую должны были совместно провести войска левого крыла Калининского и войска правого крыла Западного фронта. Им предстояло разгромить главные силы вражеской 9-й армии и ликвидировать так называемый "ржевский выступ". На Коневе лежала огромная ответственность. И все же он нашел время ознакомиться с проектом письма на имя И. В. Сталина. Командующий фронтом сказал, что с основными
– - А вы поезжайте вслед за письмом!
– - неожиданно добавил он.
– - Пусть подключится к делу штаб инженерных войск Красной Армии!
Ворошилов, Калинин, Маленков...
С копией письма на имя И. В. Сталина мы явились к начальнику штаба инженерных войск генералу К. С. Назарову, так как генерал Воробьев в то время отсутствовал. Выезжал, если память не изменяет, на Брянский фронт.
Назаров к нашей идее отнесся одобрительно.
– - В ЦК звонили?
– - осведомился он.
– - Получено письмо?
– - Получено.
– - Хорошо. Пока его будут изучать и советоваться --заручитесь поддержкой компетентных лиц. Скажем, генерала Глазунова.
Мы последовали совету начальника штаба инженерных войск Красной Армии, пошли к командующему воздушно-десантными войсками. Принял он нас без проволочек, согласился, что воздушно-десантные войска, конечно же, наиболее подготовлены для ве-308
дения диверсионных действий в тылу врага, но тут же сообщил, что воздушно-десантные части, с которыми работали инструкторы-минеры, отправлены на Южный фронт и влились в состав стрелковых соединений, ведущих бои в междуречье Дона и Волги.
– - Время жестокое, никаких перспектив для действия десантников на вражеских коммуникациях сейчас нет, -- сочувственно закончил Глазунов.
Мы вышли из его кабинета растерянные. Если уж десантников используют как пехоту, то положение наверняка крайне серьезное, тяжелое, и рассмотрение нашего письма нельзя откладывать: именно удары по вражеским коммуникациям могут облегчить положение советских войск!
Позвонил в экспедицию ЦК партии. Ответили, что письмо передано Ворошилову. Позвонил в приемную Ворошилова. Помощник ответил, что письмо получено и находится у Клементия Ефремовича. Звоню на следующий день. Отвечает другой голос, но ответ тот же.
Мы с Болотиным нервничаем: бригада осталась без командира и комиссара, на фронте разворачиваются все более ожесточенные бои, а мы пребываем в бездействии! Наконец трубку взял сам Ворошилов. Я назвался, попросил принять нас с Болотиным.
Ворошилов назначил час встречи.
Обнадеженные, взволнованные пришли мы в Кремль. Ворошилов был не один: у высокого окна кабинета сидел, чуть сутулясь, поглаживая бородку, Михаил Иванович Калинин. Присутствие Михаила Ивановича, старейшего члена партии, члена Политбюро ЦК партии, Председателя Президиума Верховного Совета СССР, могло означать только одно: он в курсе дела. Это ободряло, но и ко многому обязывало.
– - Доклад прочитал, -- начал Ворошилов, указывая нам на стулья.
–
– - Дело стоящее, -- негромко поддержал Калинин.
– - Тем более что население в тылу противника обрадуется встрече с регулярными подразделениями Красной Армии, окажет им помощь.
Начался разговор, продолжавшийся около часа.
– - Надо направить товарищей в ЦК. Без ЦК ничего не решить, Клементий Ефремович, --посоветовал под конец беседы Калинин.
Маршал тут же позвонил в приемную Г. М. Мален-кова -- секретаря ЦК партии, члена Государственного Комитета Обороны, и договорился, что он примет нас с Болотиным. Через сорок минут были у Маленкова. Ответив кивком на наше приветствие, он взял письмо ма имя И. В. Сталина, прочитал, сказал, что идею одобряет, предложил явиться к нему на следующий день к 11 часам дня вместе с начальником инженерных войск Красной Армии, имея на руках проект решения о создании спецбригад для действия на вражеских коммуникациях.
Поскольку генерал Воробьев все еще отсутствовал, мы явились с генералом Назаровым.
Просмотрев предложенный нами проект решения ГКО, Маленков позвонил начальнику Генерального штаба A. M. Василевскому:
– - Александр Михайлович, сейчас к вам придут представители инженерных войск, оформите приказ НКО о создании спецбригад для действий на вражеских коммуникациях.
Василевский что-то ответил.
– - Вопрос решен, -- ответил Маленков и положил трубку.
– - Поезжайте в Генштаб, товарищи. Желаю успеха.
Через час нас с Болотовым (генерал Назаров, сославшись на занятость, уехал в штаб инжвойск) принял генерал-лейтенант Василевский. Принял, не стану скрывать, холодно. Возможно, наш приход был не ко времени, а возможно, начальник Генштаба был утомлен или чем-то расстроен: причин для переживаний летом сорок второго года у всех военачальников имелось достаточно. Беседа вышла крайне короткой и официальной. Василевский, взглянул на проект решения, сухо сказал:
– - Передайте генерал-полковнику Коневу, что Генеральный штаб подготовит приказ народного комис-310
сара обороны о создании специальных инженерных войск. Вы свободны.
Холодный прием начальника Генерального штаба не мог остудить нашу радость.
Георгий Димитров
Прежде чем возвращаться на Калининский фронт, мы с Болотовым хотели решить еще один вопрос:
вопрос о зачислении в бригаду бывших воинов республиканской армии Испании и других испанских товарищей, рвавшихся бить фашистскую свору. Большинство этих людей состояло в Коммунистической партии Испании, поэтому вопрос об их участии в боевых действиях следовало решать руководству КПИ. Однако руководство КПИ находилось тогда не в Москве, и мы с Болотовым обратились в испанскую секцию Коминтерна. Там приняли очень приветливо, выслушали внимательно, но ответили, что для окончательного решения- вопроса нужно переговорить с генеральным секретарем Исполнительного комитета Коминтерна товарищем Димитровым.