Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни
Шрифт:
7. Участникам разрешается все – с учетом пунктов 2 и 6.
8. Общество закрытое. Никаких новых членов до нового решения.
В случае надобности Эфье предоставит в распоряжение организатора очередной экскурсии свой ноутбук и обещает в ближайшее время прочесть курс “Гугл для начинающих”, чтобы каждый участник научился искать информацию в интернете. Первую вылазку организует Граме, потом Эфье, Гритье, я, Эверт и Эдвард. Сразу было видно, что каждый крепко задумался.
Случайно это произошло или нет, мнения разделились. Во всяком случае счастливое стечение обстоятельств заключалось
Как дети, расшалившиеся на школьном празднике, мы просидели до одиннадцати и слишком громко смеялись. Вечером на доске появилось объявление:
“В связи с поступлением многочисленных жалоб касательно превышения уровня шума дирекция приняла решение, что впредь с понедельника до пятницы включительно комната отдыха будет открыта до 23.30. Эта мера принимается для того, чтобы гарантировать каждому жильцу спокойный ночной сон. Кроме того, дирекция проследит, чтобы, согласно принятой норме, никто не потреблял спиртосодержащих напитков более двух раз в день”.
Никогда и ни с кем я не подписывал соглашения на предмет двух выпивок. Еще немного – и они введут сухой закон. Эверт немедленно вызвался сыграть роль Аль Капоне и организовать контрабанду спиртного. Клуб мятежников СНОНЕМ спровоцирован и мотивирован. Для этого не понадобилось городской площади, слезоточивого газа или “Твиттера”, хватило записки на доске объявлений. Спасибо дирекции.
Выступление Эдварда Схермера было для всех полной неожиданностью. Обычно он помалкивает, так как его трудно понимать. Но тут, за чаем, когда собралось много жильцов, он встал и громко и неразборчиво вопросил, кто жаловался на причиняемые неудобства. Наступила неловкая пауза.
После чего Эдвард, медленно и с трудом (это произвело тем большее впечатление), выразил сожаление, что ябедники не подошли к нему или к кому-нибудь из тех, кто засиделся допоздна.
Снова наступила тишина.
– Давайте считать, что это был кто-то, кого сейчас здесь нет, – решил он и уселся на свое место.
Эфье с легкой усмешкой оглядела компанию:
– В самом деле, очень жаль, что мы не можем поговорить, как взрослые люди. Кое о чем.
При этом она бросила выразительный долгий взгляд на госпожу Сюрман.
Та занервничала.
– Но я же ничего такого не сделала, – пролепетала она, хотя никто ее об этом не спрашивал.
– Чего не сделали?
– Не жаловалась.
– Вот и прекрасно. – Эфье одарила ее самой любезной улыбкой.
Наверное, она что-то видела или слышала. Не знаю, стоит ли спросить ее об этом. Или не стоит?
Падение метеорита, самовозгорающиеся солнечные панели, лазанья из конины, возвращение Берлускони в политику – все это мало нас пугает. Но вот уже два дня мы испытываем настоящий страх. Боимся, что нас выставят на улицу, если мы недостаточно беспомощны. Объявлено, что к 2020 году должны быть закрыты 800 из 2000 домов опеки. Как тут не разволноваться. Люди “с легкими показаниями” должны будут сами выбирать
Абсолютно иррациональный страх, но он терзает стариков…
А если вы не желаете сидеть тихо и ждать, когда вас вышвырнут из вашей комнаты, обращайтесь к политикам из партии “50 плюс”. Они ищут людей для муниципальных советов, Провинциальных штатов, Первой и Второй палаты и Европарламента, так как ряды партии ширятся. Повеселимся вдоволь, ведь все эти политические ничтожества готовы болтать всю жизнь обо всем и ни о чем.
Мой доктор – странный человек. Я спрашиваю его, как мои дела, а он в ответ:
– А что вы хотели бы услышать?
– Ну, хотел бы услышать, что я здоров как бык. А если быть более реалистичным, то сколько мне примерно еще осталось?
– Вашего здоровья может хватить еще на годы. А может не хватить и на один квартальчик.
Ну кто в таком контексте употребит слово “квартальчик”? Никто, кроме доктора Оомеса. И при этом он громко расхохотался.
Когда я сказал, что ответ не совсем ясен, он снова рассмеялся. И так как он явно пребывал в прекрасном настроении, я осмелился спросить, не он ли направил ко мне ту девицу из социалки, что интересовалась моими планами самоубийства. И даже это он нашел уморительным:
– В самом деле, я подумал, осторожность не помешает. Красивая женщина, да? – И припечатал: – Ну, до следующего раза.
Минутой позже я в полном смятении снова очутился за дверью.
Повторенье – мать ученья: направляясь к врачу, запишите все вопросы на листке бумаги и зачитывайте их один за другим.
Клуб мятежников собирается сегодня вечером у Эфье, она проведет занятие по “гуглу”. Это немного поможет организовать наши вылазки. Госпожа Бакен напрашивалась на приглашение:
– Какая прелесть. Я всегда хотела этому научиться.
Но для поступления на курс нужно пройти строгий отбор, а госпожа Бакен его не пройдет. Ее подозревают в том, что в свое время она донесла на старую таксу, нелегально проживавшую в одной из комнат. Каждый считается невиновным, пока его вина не доказана. Но если сомнение остается, доступ в клуб закрыт.
Я спросил Эфье, знает ли она, кто пожаловался на шум во вторник. Она сказала, что слышала, как госпожа Сюрман говорила своей соседке, что подала директрисе какую-то жалобу.
– Пока не узнаем, когда поступила жалоба, стопроцентной уверенности нет. Но основания для недоверия есть.
Вчера повару было подано заявление с просьбой включить в меню бифштекс из конины. “Лучше всего из молочной жеребятины, предпочтительно не из старой клячи” – значилось в анонимной записке. По крайней мере, такой просочился слух. И послужил поводом для оживленной дискуссии за столом. Дискутировали о животных съедобных и несъедобных. Эверт предложил заказать бутерброд с обезьяниной, и это предложение обсуждалось еще 15 минут.