Записки империалиста
Шрифт:
Барятинский получив об этом сообщение по оптическому телеграфу от Липранди и увидев это сам в трубу. Радостно и громко сказал, тем кто был с ним на вышке и внизу:
— Всё, господа!!! Французы отходят с большими потерями для себя! Федюхины высоты устояли! Здесь успех!!! И вызвал новостями радостное оживление в своём окружении.
— Осталось теперь только сардинцев проучить так, чтоб век помнили, а, то и больше, они, явно собрались атаковать во второй раз. Наверняка теперь сами в бой пойдут. Их ставка на артиллерию и турок, понятно дело не сработала, — бодро говорил Барятинский, глядя в сторону Гасфортовой горы и чуть пританцовывая, от радости или нетерпения,
— Передайте, Прокофию Яковлевичу, об успехе Липранди. Пусть и он теперь как следует угостит сардинцев. Бомб, картечи, пуль, пороха не жалеть. Надо у них отбить даже желание думать о новых атаках наших войск. Зарубочку поглубже на память им сделать.
Генерал-лейтенант Альфонсо Ферреро Ламармора сидел в окружении своего штаба, грязный, уставший, с перебинтованной рукой. Сидел и вспоминал свои разговоры перед отправкой в Россию с оставшимися участниками похода на Россию в 1812 году в составе Великой армии во главе с великим Наполеоном. То, что ему рассказали ветераны, казалось ему тогда не совсем реальностью.
Невиданное упорство русских в сражении под Москвой, её сожжение, по их словам, самими же русскими, поражение Наполеона под Малоярославцем, гибельное для итальянцев и остальной армии отступление через русскую зиму и партизан. По их словам, получается, русские, не люди, а сплошь герои и титаны, и ему, прошедшему не одно сражение всё-таки не верилось в это. И вот сегодня он окончательно понял, что ошибался. Старики-солдаты ему не врали, русские лучшие солдаты в мире и он, боевой генерал Альфонсо Ферреро Ламармора, сегодня сам в этом убедился.
Генерал-лейтенант Прокофий Яковлевич Павлов пребывал о распрекрасном расположении духа. Его отряд состоящий из его 11-й дивизии, двух батальонов Казанского полка во главе с полковником Всеволодом Гасфордом, первых защитников названной в его честь горы, тысячи охотников, пяти сотен стрелков-штуцерников, полевой артиллерии, двух батарей полупудовых единорогов, батареи двухпудовых мортир и ракет, выиграл сражение за Гасфортову гору в чистую. И приказ императора уничтожить как можно больше именно сардинцев судя даже на глаз по количеству убитых и раненых вдоль русских позиций тоже выполнил. Чем не повод для хорошего настроения?
Сражение он, как и было изначально согласовано начал первым. Выманил противника на начало обстрела ложными батареями и позициями пехоты. Бил он по горе более чем полтора часа и войска перетерпели обстрел просто отлично. Обманки часть огня принимали на себя, а известняк из которого состояла гора, в которую зарылись русские войска надёжно держал удары даже тяжелых мортир. Так, что не зря были стерты руки до кровавых мозолей у солдат.
Турки, которые пошли в атаку первыми, как и ожидалось себя не показали. Хотя их было не мало, три полка. До ближней картечи они так и не дошли. Они были остановлены редкими инженерными заграждениями, огнём стрелков и артиллерии. Фугасов и мин против пехоты на Гасфортовой горе не стали устанавливать, как и серьёзных заграждений. Командующий армией князь Барятинский на совещании перед сражением, сказал, что их задача удержать позиции уничтожив при этом как можно больше живой силы противника. Но, турки подвели русских, под массированный ружейный огонь и густую картечь они не захотели себя подставлять.
Генерал Павлов видел, как турецких солдат гонят вперёд свои офицеры и стоявшие позади их сардинцы и английская конница с левого фланга. Но, вперед шли лишь отдельные отряды не более роты. Они вырывались вперёд и тем самым привлекали на себя огонь
Турков, генерал за серьёзных противников не считал ещё с войны 1828–1829 годов, в которой, он офицер Могилёвского пехотного полка участвовал, брал Варну, отличился в бою и был награждён орденом Святого Георгия IV-го класса. А вот попробовать на зубок очередных европейцев он был не прочь, поляки, венгры, французы, англичане уже были, теперь вот сардинцы. Тем более от командующего пришёл приказ, суть которого была проста. Потерь у них должно быть как можно больше. «Что ж это можно устроить», — сказал он своему штабу и приказал, подпустить противника ближе чем на триста шагов, и затем уничтожить его картечью и ружейным огнём. Даже если дойдёт до штыков он и секунды не сомневался кто в этом случае возьмёт вверх.
Во время наведения порядка в своих рядах, противник времени не терял зря, гору вновь начали сильно обстреливать. Он ещё шёл, а уже сардинцы, силами четырёх полков, вновь турки, полтора полка и шедшие в задних рядах англичане, целых три батальона, пошли в новую атаку. Их же конница начала изображать, что-то вроде намерения атаковать на своём левом фланге. Что не говори, а, внушительная сила.
По мере приближения противника он начал нести потери, мизерные потери. Самые меткие стрелки, снайперы как их ещё называли, выбивали офицеров в его рядах. С ними в дуэль вступили сардинская легкая пехота, берсальеры, которые как отметил для себя генерал Павлов быстро и умело приближались к его позициям. Вот противник уже разломал редко выставленные рогатки, и сохраняя строй, бодро продолжал идти вперёд. Всё ближе и ближе. Пятьсот шагов. Четыреста. Берсальеры ещё ближе. Триста!
И тут сардинцы шедшие впереди остальных увидели, как вдруг ожили, казалось разбитые и столь уже близкие позиции русских, на них появились сотни и сотни солдат, орудия. И уроженцы будущей Италии поняли, что сейчас будет. И практически одновременно, те, кто был в первых рядах без команды, дали залп по противнику, из всех сил рванули верх по склону, чтоб успеть как можно скорее приблизиться к позициям русских, не попасть под ружейный огонь, картечь и вступить в рукопашную. Генерал Павлов увидев такие решительные действия сардинцев в решающий момент сражения, обернулся к окружающие его офицерам, и сказал:
— Господа, а эти сардины нет так уже и плохи. Эти их берсальеры так вообще хороши. Смотрите как они решительно и умело действуют. Хотят сблизиться, и сойтись с нами на штыках. Что ж пусть попытают счастья. Может им посчастливиться познакомиться с русским штыком. И довольно улыбнулся своей же шутке.
Хоть сардинские солдаты и бежали вовсю силу, но, услышали, как впереди прозвучали команды, «Цельсь!!!» Понять её они не поняли. Но, своей солдатской чуйкой, они её почувствовали. От этого в груди, животе захолодело, но, они побежали ещё быстрее вперёд. «Пли!!!», — донеслось до их слуха, и они увидели, как вспыхнула и побежала в стороны вспышками неровная линия выстрелов. Затем по них ударил звук сотен, тысяч выстрелов и столько же пуль. Для многих это стало последним, что они увидели и услышали. А потом для остальных наступил ад, хотя солнце продолжало так же светить и греть эту созданную для жизни Богом землю.