Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Шрифт:
В Нордхаузене у меня уже были чекисты, которые кое-кого из немцев вызвали. В частности, там проживал с женой заместитель главного инженера Греттруб. Мы его вызвали для разговоров.
Он, смутившись, сначала пытался отказываться, но потом признался, чем занимался. Ну, а по нему потянулась ниточка, и стали выявлять других, но нужно сказать, не особенно ценных, так как главные специалисты во главе с конструктором ФАУ-2 фон Брауном уже удрали в американскую зону [319] .
319
В общей сложности до прихода советских войск американцы успели вывезти из Германии свыше 400 ведущих немецких специалистов. Также они забрали более 100 уже готовых ракет, боевые стартовые позиции и 14 тонн архивных
В Тюрингии мы нашли завод, на котором происходила сборка ракет, но никого из администрации или рабочих не нашли. Затем мы поехали смотреть гору высотой метров 300–400 и вход в нее.
Когда я был там первый раз, то как-то жутко было заходить, от входного отверстия тянулся длинный коридор, который соединялся с громадным залом, вернее цехом. В земле были вырыты длинные траншеи, а сверху застланы камнем, это, очевидно, были столы, по которым шла сборка ракеты. Рядом еще было несколько помещений.
Вот в этой горе толщиной 300–400 метров и происходило изготовление деталей ракеты. Изготовленные детали поступали на сборочный завод и далее на испытательную площадку в горах.
Несмотря на наши усилия, мы долго не смогли найти ни целой ракеты, ни специалистов, нужных нам.
Пока был в Германии Дмитрий Федорович Устинов, мы все же разыскали ряд других специалистов, оснащавших ракеты, которые делали немцы. Мы разобрались с самолетом-ракетой Рейнтохтер (сестра Рейна), Вассерфаль, с реактивным самолетом, с пульсирующим двигателем и рядом других [320] .
320
Несмотря на то что стараниями американцев почти никаких материалов и документов в ракетном центре не осталось, в считанное время производство и испытания были возобновлены. Найденные в советской зоне сотрудники «Митгеверка» помогли восстановись ход работ. Руководила ими группа советских ученых под началом будущего академика Бориса Чертока. Осенью 1945 г. исследования возглавил легендарный Сергей Королев. Благодаря немецким технологиям и специалистам были созданы ракеты дальнего действия, легшие в основу всего будущего космического ракетостроения. Заслуга в том Ивана Серова несомненна.
Но я про себя думал, что мне-то надо найти специалистов по сборке ракет…
В Берлине мы поехали в небольшую лабораторию, в которую я подключил немцев, работавших там во время войны, и при ней цех по изготовлению гироскопов, управляющих полетом ФАУ. Там несколько немцев-специалистов ковырялись с приборами.
Мы их расспросили, они с испугом на нас смотрели, так как <мы> были генералы, но все рассказали. Мы почувствовали, что немцы боятся, как бы мы их не посадили за то, что они занимались ракетами и вообще военной техникой, и все стараются отказаться или сказать, что не знают, куда предназначаются эти приборы. И лишь после того, как им скажешь: «Не бойтесь, ничего вам за это не будет», — начинают понемногу развязывать язык.
В этой лаборатории под конец один немец запустил гироскоп величиной с кулак и дал нам подержать. Я взял, он мне говорит: «А вы попробуйте повернуть его в сторону». Все мои попытки были неудачными. Оказывается, внутри работает машинка с программным управлением, поставленная под определенным градусом, делает 60–80 оборотов в секунду и тем самым удерживает нужное направление в полете ракеты.
Вот это здорово! Наши инженеры говорит, что у них есть экспериментальные образцы гироскопов, которые дают 10–12 тысяч оборотов. Ну, ничего, догоним [321] .
321
Гироскоп — устройство, позволяющее сохранять ориентацию в пространстве несмотря на движение внешней среды и другие воздействия. Основная деталь механического гироскопа — ротор, от скорости вращения которого зависит точность прибора.
Устинов к этой лаборатории прикрепил инженеров системы управления, чтобы они учились у немцев уму-разуму — пригодится.
Через пару дней мы съездили на остров Рюген, в местечко Пенемюнде, на стартовую площадку, откуда немцы обстреливали Лондон. Ну, как и следовало ожидать, пусковая площадка взорвана, на складах ничего нет. Остался один сторож, который сказал, что ракеты целиком не приходили, а посылали детали из разных мест, в том числе упомянул и гору в Тюрингии. Здесь ракеты
В последние дни войны англичане разведали эту площадку и разбомбили, а часть сами <немцы> взорвали.
Руководителем (главным конструктором) ФАУ-2 он назвал фон Брауна и какого-то генерала, которые находились в Клайпеде, а сюда приезжали редко. Вот и все данные. Мало!
По приезде в Берлин мы с Устиновым и Яковлевым провели совещание со всеми специалистами, которые за это небольшое время успели кое-что узнать. Хорошее впечатление произвели молодые наши инженеры, Королев Сергей Павлович, Глушко, Рязанский, Кузнецов* и ряд других [322] .
322
Для изучения немецкого опыта в ракетостроении в Германию в 1945 г. была направлена большая группа советских специалистов. Организованные поначалу в разных местах институты, лаборатории и опытные производства в феврале 1946 г. были объединены в единую структуру — институт «Нордхаузен», в котором не так давно выпущенные из заключения будущие академики С. П. Королёв и В. П. Глушко были, соответственно, главным инженером и руководителем отдела ракетных двигателей. Свою задачу институт выполнил и в 1947 г. был расформирован. Многие его сотрудники после этого работали в НИИ-88 в подмосковном Калининграде (ныне — Королёве).
Условились с Устиновым, Яковлевым, Ванниковым, Носовским (это старший по инженерам), что они будут находиться здесь, а я им буду оказывать всяческую помощь, главное — в выявлении новых данных по ракете.
Через несколько дней московские гости, Устинов, Яковлев и другие, улетели в Москву, а появился новый гость, Завенягин Абрам Павлович, новый представитель по атомным делам.
Перед этим я дал телеграмму в Москву, что нашел уран и тяжелую воду. Атомное дело большое, а американцы говорят, что они имеют сверхмощную бомбу, а мы пока мало знаем.
Абрам Павлович рассказал московские новости, говорит, что атомному делу хозяева придают важнейшее внимание. Документы пошли в ход, и начинается освоение.
Спросил, что у меня имеется, я ему рассказал, что из допросов немцев я узнал, что немцы были близко к изготовлению атомной бомбы. В Норвегии, а затем и в Германии уже добывали тяжелую воду, откуда-то они достали уран. Я ему сказал, что уран и тяжелую воду я забрал и отправил на днях в Москву. Видимо, с ним разошлись, так как он ехал два дня поездом [323] .
323
Работы по созданию ядерного оружия начались в Германии в 1939 г., почти сразу после того, как в декабре 1938 г. немецкие физики О. Ган и Ф. Штрассман впервые в мире осуществили искусственное расщепление ядра атома урана. Тем не менее в силу разных причин учёные Третьего рейха не смогли создать атомной бомбы. К таким причинам относится, например, то, что ими был отвергнут в качестве замедлителя нейтронов графит, и упор был сделан на тяжёлую воду, которой не хватало, особенно после того как диверсантами был взорван производивший её завод в Норвегии. Однако, несмотря на то что цель атомных исследований не была достигнута, германские учёные продвинулись очень далеко. Обнаруженные советскими специалистами документы и некоторые вывезенные в СССР немецкие учёные-ядерщики были подспорьем в советском атомном проекте.
На занятой Красной Армией территории, в Саксонии, советскими геологами в первые месяцы после окончания войны были обнаружены запасы урановой руды. Созданное на этом месте мощное секретное предприятие «Висмут» вплоть до 1991 г. поставляло сырьё для советской ядерной промышленности.
В конце разговора я ему советовал съездить в соляные копи, около Галле, где имеются большие выработки (залы), там мы нашли сложную аппаратуру, поставили охрану, надо давать команду на вывоз аппаратуры в Москву.
В заключение я ему продемонстрировал кусок урана, который лежал у меня в столе в кабинете. Я взял уран в руки и, чиркая по урану гвоздем, показал, как искры железа от гвоздя, сгорая под действием урана, раскаленными падали на пол.
Абрам Павлович разволновался, заохал и говорит: «Брось немедленно уран, убери из кабинета и не притрагивайся руками, потому что можешь заболеть радиоактивной болезнью или еще хуже». Рассказал при этом случай, произошедший с одним из сотрудников в Москве. Пришлось послушаться его рекомендаций.