Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Шрифт:
Я послал солдат на «газике» на ту сторону тоннеля и приказал, чтобы они осмотрели все и доложили. Когда они вернулись, то доложили, что ничего не было, но много валяется стреляных гильз.
Мы двинулись дальше. Проехали тоннель и выехали на мост через р. Дунай. Как только с моста мы свернули по набережной к президентскому дворцу, с противоположной стороны площади по нам повстанцы открыли пулеметный огонь.
Я выскочил и спрятался за колеса «газика». Когда утихла стрельба, я водителю приказал сесть на мое место, а сам вскочил за руль и полным газом проскочил площадь в <нрзб>. Слышал несколько выстрелов, но удачно, ни одна пуля в нас не попала.
Около
После 7 ноября
Ноябрьские праздники встречали здесь, в Будапеште. Встреча выразилась в том, что мы коллективно прослушали парад и митинг на Красной площади, а затем я поехал в комендатуру, где, как мне доложили, собралось много задержанного народу, «приезжих», т. е. <белых> эмигрантов, успевших при власти Надя прорваться в Венгрию и не успевших до прихода наших войск улизнуть обратно [602] .
602
В тот же день. 7 ноября 1956 г., правительство Я. Кадара принесло присягу на верность народу и объявило себя легитимным.
Когда я спросил у коменданта список, кто обратился за пропуском о выезде из Венгрии из числа иностранцев (не венгров), то в списке оказались некоторые известные мне контрреволюционеры, в числе их стоила фамилия Эстергазе — журналист ФРГ.
Несколько человек я вызвал, опросил. Мнутся, улыбаются, и лишь один разоткровенничался и говорит: «Знаете что, я не знаю, кто вы такой, но видно, что вы нас поняли. — Я улыбнулся. — Мои все подряд, как шакалы, на мясо бросились, так как думали, что в это смутное время мои бывшие люди сумели укрепиться. Я сам из помещиков. Успел побывать в своём имении, правда, оно уже разделено, и мне бы трудно пришлось его восстанавливать. И я сейчас уже думаю, что я бы и не стал его отбирать. — (Вот уж, думаю, врёт!). — Поэтому отпустите меня обратно в Бельгию».
Я не отвечал на его просьбу, говорю: «А вот здесь в списках имеется фамилия Эстергази. Кто это такой?» Он посмотрел на меня и говорит: «Господин русский, я вижу, что вы о нём знаете много больше, чем я. Отпустите меня, пожалуйста».
Я его спросил, кто, кроме Эстергази, из крупных птиц здесь есть. Он мне под честное слово сказал, что он не знает, так как прошло много лет, как это воронье меж собой не встречались, но ему кажется, что если кто прибыл, то вместе с Эстергази. Пожалуй, он прав, и я вызвал Эстергази.
Когда смущённый вошёл этот капиталист, на вид лет 40, а может быть и меньше, я спросил у него документы. В паспорте указана фамилия и журналист газеты, ФРГ.
Спросил: «С какой целью прибыли?» Отвечает: «Прибыл в составе санитарного поезда для оказания помощи раненным в боях». — «Кто послал?», говорит: «От имени Красного Креста». — «Кто просил о помощи?» — «Не знаю». — «Сколько прибыло человек?» — «Более 40». — «Где формировался поезд?» — «В ФРГ». — «Вы врач?» — «Нет». — «А почему возглавляете медицинскую службу?» Ответа нет.
Я посмотрел многозначительно и говорю: «Вы меня поняли?» Ответ: «Понял». Так вот говорю: «Завтра к 9.00 часам весь персонал „санитарного поезда“ во главе с Эстергази построится у поезда, с паспортами, которые предъявите офицеру венгерскому. У кого будут поддельные документы или не будет их, всех задержат, остальные сядут в поезд и немедленно уберутся из Венгрии в сопровождении конвоя до австрийской границы. Ясно?» — «Да, ясно». — «Идите».
Я потом дал указания коменданту проследить, и на этом помещик уехал к себе в ФРГ. О выдворении
603
Всего после судебных разбирательств из Венгрии было выдворено порядка 20 тыс. человек. Ещё 200 тыс. уехали добровольно. (Россия (СССР) в локальных войнах и вооруженных конфликтах второй половины XX века. Под ред. Золотарева В. А. М.: Кучково поле; Полиграф-ресурсы, 2000. С. 147).
Через пару дней приехали А. И. Микоян и Аристов. Я им доложил всё, что тут происходит. Показал город, провёл около Корвин района, где ещё продолжалась стрельба. Провёл мимо югославского посольства, где скрылись Имре Надь и его сподручные. Одним словом, всё рассказал и показал.
Анастас Иванович вызвал Конева, Казакова, Малинина, с ними поговорил, пообедали и наметили дальнейший план. Иван Степанович, было, высказался разбомбить весь район Корвин авиацией. Но мы его отговорили, так как шуму будет на весь мир, а мы их возьмём измором. Сами прекратят сопротивление, так как у них по подземным каналам связь с городом хорошая, все новости узнают сразу, увидят, что Имре Надь не действует, и они прекратят своё сопротивление. На том и порешили…
В общем, дело в новой Венгрии пошло успешно. Характерно отметить, что товарищ Кадар сам венгр (Ракоши был еврей), знал правильный подход, как к крестьянину, так и к рабочему.
В своих выступлениях многого не обещал, но всё, что пообещал, то выполнял. Постепенно к нему и Мюнниху стали относиться с уважением. Мюнних — это старый революционер, ряд лет жил в СССР, знает русский язык. Все вопросы решает спокойно, невозмутимо, покуривая толстую сигару и потягивая виноградное вино, целыми днями. [604]
604
Серов практически не упоминает в своих записях о текущей оперативной работе, проводимой под его руководством в Венгрии. Так, по состоянию на 23 ноября 1956 г было арестовано 1473 человека, 5820 задержаны и подвергались проверкам. Изъято 1250 пулеметов, 181 766 стволов оружия, 64 063 гранаты. (Венгерские события 1956 года глазами КГБ и МВД СССР. М.: Объединенная редакция МВД РФ, 2009. С. 210).
Мы с оперативными работниками неослабно следили за Надем и его министрами. Напротив Югославского посольства поставили пару бронетранспортёров под видом охраны.
Вскоре приехал знакомый нам по Москве заместитель госсекретаря иностранных дел Югославии Видич*. Мне об этом сказал Мюнних, и просился Видич на приём к премьер-министру Мюнниху, Мы с товарищем Мюннихом договорились, чтобы он настаивал на передаче Надя и его сподвижников органам госбезопасности Венгрии.
Но когда поговорили Мюнних-Видич, то Мюнних не стал особенно настаивать на передаче, и мы решили, что через два дня из посольства отправят правительство «по домам», а Мюнних предложит автобус для перевозки.
Когда он мне это всё рассказал, то в конце добавил: «А куда вы их повезёте на автобусе, это дело ваше, только чтобы они не появились в городе».
Ко дню выхода я проинструктировал сотрудников, переодел шофёра (Героя Советского Союза, полковника Прудникова*) под венгра, сам сел в бронетранспортёр и выехал якобы на смену дежурившему бронетранспортёру. Через 10 минут подъехал автобус, и сотрудник госбезопасности Венгрии пошёл сообщить в посольство, что прибыл автобус для развозки по домам.