Записки из преисподней. О страстях и искушениях
Шрифт:
Впрочем, в работе с нашими подопечными мы используем и более современные методики. Например, наркотики. Тот же самый эффект, только куда быстрее. И практически всегда исход в нашу пользу. Тем и замечательны наши наслаждения, что принять их легко, а вот отказаться от них впоследствии – куда сложней. Для этого нужны решимость, сила воли и – помощь Врага. Без нее человеку нас не одолеть. Но и Враг не может спасти человека против его воли. То-то и оно…
Между
Попробую показать это на примере нашего жирдяя, коротающего время за телевизором, чипсами и пивом. Допустим, кто-то позволил себе посмеяться над его тучностью. И вот уже нашего барашка берут в оборот две другие страсти – печаль и уныние. В итоге он все больше отдаляется от людей, чтобы не быть предметом насмешек, предпочитая общество все того же телевизора и компьютера. И круг вокруг него замыкается… Но если даже он поступит иначе и помчится на фитнес, чтобы согнать с себя лишние килограммы, мы не останемся внакладе. Ведь всякий путь, ведущий прочь от Врага, приводит к нам.
А вот еще один вариант: сочетание сразу трех страстей. Как говорится, Враг Троицу любит (хе-хе!). Мы внушаем нашему любителю хорошо покушать, что то самое блюдо, которое он любит настолько, что готов поглощать его тарелками, сковородками, кастрюлями, должно непременно иметь такой-то вкус. В противном случае оно приготовлено неправильно. В свое время нечто подобное описал Гауф в сказке про карлика Носа: «Нет, этот паштет – ненастоящий, ибо не хватает в нем травки под названием Вкусночиха…»
Заставьте его гордиться этим знанием. Впрочем – это лишь первый этап. Дальше: допустим, его жена готовит это блюдо «правильно». Вот уже дополнительный повод для гордости и самодовольства: он обладает такой женой, которая умеет правильно готовить его любимое яство («обладать» – это наше слово, которое нам успешно удалось внедрить в людской лексикон). Забавно, не так ли?
Можно заставить его гордиться не женой, а тем, что он якобы
Полагаю, вы поняли: вслед за чревоугодием на сцену выступает гордыня-матушка. Теперь переходим к третьему этапу. Допустим, в один злосчастный день ему показалось, что жена недосолила его любимое блюдо. Или пересолила. Гром и молния, тарелка летит на пол… Впрочем, можно обойтись и без столь бурных сцен. Все проще и прозаичнее: подопечный весь день пребывает не в духе и вымещает свое раздражение на всех, кто неладно попадется ему под руку. На жене, на детях, на знакомых, на первых встречных. А те, в свою очередь, срывают зло на ком-то еще… Надеюсь, вы уловили ход моих рассуждений? Вам надо будет добиться того, чтобы поведение вашего подопечного было всецело обусловлено тем, хорошо или плохо он поел и как после этого обстоят дела с его пищеварением. Чтобы он стал подобен тому персонажу из рассказа Лескова, который пребывал в яростном или благостном расположении духа в зависимости от сварения или несварения желудка. Тогда он будет в вашей власти, как говорится, со всеми своими потрохами.
Между прочим, в свое время многонеуважаемый господин Баламут весьма проницательно заметил: нашим великим достижением является то, что люди не воспринимают чревоугодие как страсть.
– В самом деле, – заявляют они, – что в том плохого? Неужели нельзя побаловать себя чем-нибудь вкусненьким?
На самом деле (это давно заметили служители Врага) некоторые виды пищи побуждают человека обращаться к нам за другими удовольствиями из нашего ассортимента. Поясню это на примере. Хотя этот пример будет, так сказать, от противного.
История давняя, но весьма любопытная. Жили на свете два друга-купца. Один из них был женат. И вот случилось так, что поехал этот купец в чужие края да и сгинул там. Осталась его молодая жена вдовой и надумала вторично замуж не выходить, а посвятить себя Врагоугодным делам, как то у честных вдовиц водится. А потому дала она всем искателям своей руки от ворот поворот. Лишь друг ее покойного мужа не давал вдове покоя: все надеялся, что как капля камень долбит, так и он своими непрестанными ухаживаниями добьется ее взаимности. Как ни уговаривала она его поискать себе другую жену, купец на своем стоял: будь моей женой, а кроме тебя, мне никого и ничего не надо!