Записки кинорежиссера о многих и немного о себе
Шрифт:
Она запросила Госкино, получила официальные ответы. Он сказал, что все авторские права принадлежат ему. А этого не было.
Я звоню ему:
— Саша, приезжай ко мне. Я здесь в Союзе кинематографистов.
Я был председатель Союза. Он приехал, юрист сидела в соседней комнате, я ему выложил карты на стол. Вот так и так. Он говорит:
— Женя! Одно условие: я тебе заплачу, но не говори ничего остальным режиссерам.
Я говорю:
— Это твои и их проблемы!
Дело в том, что когда мне юрист сказала, что нужно написать Капице письмо, то каждый
Я подошел к каждому из них: Рогожкину, Бортко и Бутурлину.
Рогожкин:
— Я не хочу с ними связываться!
Бортко:
— Это «Русское видео», я с ними работал на «Афганском изломе», я не хочу с ними связываться.
У него причины были другие не связываться, нежели у Рогожкина. Хотя на эту процедуру они меня завели, сказав:
— Женя, что это такое? Ты же был председатель Союза все-таки!
И сразу пятками назад все пошли. Я подошел к Бутурлину в Доме кино. Он сказал:
— У меня сейчас монтаж…
— Какой монтаж, Витя, опомнись! Давай подписывай!
— Нет, Женя, сейчас не могу!
И сбежал. Как все…
Поэтому я сказал Капице:
— Саша, я тебе твердо обещаю, что никто ни одного слова от меня не услышит, а уж тем паче, сколько ты мне заплатил. Кстати, сколько ты мне платишь?
— А еще раз!
Меня это устроило. Мы расстались с Сашей друзьями. Начинали друзьями и расстались друзьями.
Я снял сына в этой серии «Инферно». И играет он не хуже, чем профессиональные актеры. Не хуже!
Это первые «Менты», о которых много лет спустя сказал мне мною любимый Армен Николаевич Медведев.
— Слушай, я сейчас смотрел четыре серии ментов… Лучшая — твоя!
— Мне очень приятно от тебя это слышать! — сказал я.
Но дальше мне снимать их, конечно, не хотелось.
Порядочный Хабенский
Но однажды пришлось столкнуться снова с сериалом, Это был уже 1998–1999 год. Раздался звонок, и приятный баритон представился:
— Анатолий Максимов, продюсер ОРТ. Мы запускаем сериал «Убойная сила».
Он звонил часов в 11–12 ночи. И минут сорок мы разговаривали по междугородке, и он уговаривал меня пуститься в это плаванье. Я говорю:
— Я не хочу!
— Приезжайте, поговорим!
Я говорю:
— Поездом не поеду!
— Прилетайте!
— Я прилечу, а потом доберись из аэропорта!
— Встретим, встретим!
Прилетел, встретили. Везут в Останкино и прямиком в кабинет к Эрнсту.
— Евгений Маркович! У нас снимает режиссер Бутурлин две серии, а вы третью и четвертую, потом он пятую и шестую, а вы седьмую и восьмую! Замечательно будет!
— Кто снимается?
— Увидите. Хорошие артисты!
Кое-как договорились. Деньги маленькие платят, но надо что-то делать. Еще был интересный разговор в кабинете. Когда договорились, Максимов мне говорит:
— Евгений Маркович, режиссерский сценарий…
Я говорю:
— Нет!
— Почему?
— По кочану! Зачем вам режиссерский сценарий? Вы что, сомневаетесь в том,
— Раньше же вы писали…
— Вспомнили, как раньше было? Давайте! Значит так, я делаю две серии, мне нужно двадцать дней на выбор натуры, в это время должны быть прикреплены к сценарию — директор картины, оператор, художник, второй режиссер или ассистент и я. Все получаем зарплату. Я не пишу в сценарии: «из-за такого-то угла». Я выбираю натуру и я точно знаю, из-за какого угла выбежал милиционер и в какую сторону он стрелял. Понятно? Раньше вот так вот было! А вы мне сегодня объявили, что на съемку вы мне даете 12 дней, а на картину 12 тысяч долларов! Я вам не буду писать режиссерский сценарий! Я это умею делать! И для того, чтобы не быть голословным, я обещаю на первой странице написать «сыр и пыр»!.. Вы убедитесь, что я это знаю. А дальше я на это время тратить не буду!
Я сдержал свое слово. Первую страницу я действительно написал. Потом раскадровками я занимался во время съемки «на коленке». Ничего страшного.
Я приехал из Москвы, имея опыт на «Ментах», где я увидел артистов, только когда уже надо было снимать. И я думаю: поеду-ка я к Вите Бутурлину на съемку, посмотрю на героя! Я приехал. Герой мне очень не понравился. Не сказать больше… Он не герой! Думаю, пошли вы к черту! Я позвонил в Москву Максимову, говорю:
— Нет, я его снимать не буду, меняйте!
— Евгений Маркович, как меняйте, он же снимается во второй серии? Это все переснимать?
Я говорю:
— Я не настаиваю. Поэтому без меня продолжайте с ним работать!
— Как же быть?
Я говорю:
— Меняйте!
— А кто?
— Вот это другой вопрос, я вам найду артиста!
Я нашел Костю Хабенского, который в этот день вернулся с гастролей. Ему позвонили: «Татарский хочет вас видеть!» Он приехал вечером на студию, на студии уже никто не работал. Мы с ним сели в садике на скамеечку. И я начал его убеждать, что надо сняться. А он иронично смотрит на меня и улыбается.
— Чего улыбаешься? Ты прямо с гастролей?
— Да!
— Ты, наверное, есть хочешь, поэтому и улыбаешься?!
Я позвонил ассистенту. Напротив студии был гастроном. Я сказал ребятам:
— Купите сыра, колбасы, батон и чего-нибудь попить артисту!
Они купили. Он перекусил.
— Теперь, — говорю, — мне нужно снять твою пробу, мало того, мы сейчас поедем к Бутурлину на съемку! Я попрошу остановиться, и мы снимем с тобой этот же кусочек!
Мы ехали на съемку, вдруг раздался звонок. Звонит Максимов:
— Евгений Маркович, мы нашли вам артиста, он у Бутурлина сейчас на съемке!
Я приехал к Бутурлину, объяснил ему ситуацию, он остановил съемку. Я снял этого артиста московского, которого мне предлагали и, точно до мелочей повторив мизансцену, снял Костю Хабенского.
Эту кассету тут же отправили в Москву. Утром московское начальство смотрело две пробы. Того артиста, которого они хотели, и Костю. Надо отдать им должное, они тут же позвонили и сказали:
— Да, вы правы. Меняем!