Записки «лесника»
Шрифт:
– Ну и «сюрприз», не обманул, комитетчик – только успел подумать, как…
Вот тут явление второе.
В шикарном двухкомнатном люксе оказалась ещё и двухместная сауна, которую мы оба, как нормальные советские люди, видели первый раз в жизни.
Вызвали портье, который быстро обучил, как пользоваться этим чудом финского прорыва.
А до кучи сообщил, что мини-бар входит в стоимость люкса, и мы можем пить это чудесное баночное пиво, есть эти солёные орешки, пить эти маленькие
На радостях мы с Дмитрием сделали десять подряд заходов в сауну, перемежая всё это опустошением мини-бара.
В промежутках разрабатывались коварные планы по соблазнению Натальи и её соседки по номеру, она тоже была не прочь «повеселиться» с главным инженером.
Вставило нас так, что мало не покажется. А всё по незнайке.
После десятого захода Дмитрий показывает какую-то надпись, мелко вырезанную прямо на второй полке.
Спартаковский ромб – и, как всегда – ««Спартак»-чемпион».
Меня слегка шатнуло, но глазёнки ещё больше сузились, а выражение лица стало квадратно-гнездовым.
Зовём портье – он сообщает:
– Не далее, как год назад в этом люксе проживала делегация «солидных господ» из Москвы.
Более он ничего не сказал, но окинул нас тревожным взглядом и как-то недобро сощурился.
Но значение мы этому не предали – и зря это сделали.
По ходу нас так развезло, что мы отрубились на кроватях и провалились в бездну.
И вот сквозь полусон-полуявь вижу, что прямо передо мной «соткался из жирного воздуха», как на Патриарших Прудах – но не Фагот…
Это был Спартак – собственной персоной знаменитый Кирк Дуглас, известный также как Иссур Данилович Демский.
Культовый фильм Стенли Кубрика «Спартак» я видел раз десять, поэтому без труда признал Гладиатора.
В левой руке щит и лёгкий дротик.
На щите надпись на русском:
– Смерть врагам!
Тут Данилович каа-аак замахнулся мечом… и чик прямо мне по голове.
И ещё метнул дротик, прямо в солнечное сплетение.
Меня подбросило на кровати метра на два и я вынырнул из небытия, мокрый, как мышь.
Холодный пот ручьями стекал на одеяло, надпись «Хилтон» хитро подмигнула и сделала мне «козу».
Вот тут явление третье.
Гляжу, а Дмитрий тоже сидит на кровати – щщи перекошены от страха, вокруг него всё мокро.
– Что это было?
– Ты тоже это видел? – говорю я…
– Откуда тут этот Спартак? – лопочет Дмитрий и в страхе начинает заглядывать под кровать.
Снова вызываем портье и рассказываем ему всю эту историю.
Он ничуть не удивился, а с лёгкой улыбкой поведал нам:
– В этом самом номере пару лет назад жил… Майкл Дуглас – уже тогда плотно подсевший на кокаин.
– Все
– После одного скандала Данилович с криками и проклятьями выбежал из номера, на что сынок даже не среагировал.
– С тех самых пор всё и началось, – закончил портье…
– Что началось, – спросили мы.
Но и так было понятно – пить надо меньше. И париться в сауне тоже, ага.
Про Гладиатора оба решили стыдливо молчать, чтобы не прослыть сумасшедшими, даже в глазах друг друга.
Пришли в себя мы не скоро, смотрим – а время-то всего ничего, нет ещё и семи вечера.
То есть пить и париться мы начали ещё днём.
Ничего себе!
Тут мудрый и опытный Дмитрий говорит:
– Чтобы покорить девушку – надо её удивить.
– Иди, пригласи Наталью в сауну, а я так и быть, «займу» её подругу у неё в номере.
Когда Наталья увидела люкс с сауной, то изумилась не меньше чем я утром на заселенье.
Как опытный «банщик» включил сауну, камушки нагрелись,…и мы ушли париться.
– Остальное дело техники – как говорил Лёлик.
Всё у нас славно вышло, хоть и трусил я не по-детски – ещё бы, такая дама!
Уже вечером, одеваясь возле зеркала, Наталья спросила:
– А что это за штукатурка на полу?
Я посмотрел на пол и увидел белую, как снег штукатурку и лёгкий гладиаторский дротик, прямо у себя под кроватью.
Мне стало плохо, я упал в объятия Натальи.
На другое утро мы улетали в Москву, комитетчик не отходил от меня.
Пришлось его успокоить, что расставание с Родиной не входит в мои планы.
Это я, конечно, погорячился.
В следующий раз попал в Хельсинки только через двадцать лет.
Барахолка
Первая в стране барахолка открылась в Туле в начале восьмидесятых годов. Официально там можно было продавать только старые вещи.
Те, кто на свой страх и риск продавал новые тряпки, могли запросто получить срок за спекуляцию.
Местные менты никого не щадили и несколько знакомых из Москвы схлопотали срок по статье.
Но мы пошли не таким путём, следуя ленинским заветам.
Набирали на комиссию старых шмоток, где только можно и нельзя.
Набиралось несколько сумок и чемодан в придачу. Затем брали водителя с машиной и таких же, как я спекулянтов поношенным тряпьём и неудобоваримым хламом.
Продать там можно было абсолютно всё.
Уже с четырёх утра начинали ходить люди с фонариками, которые пытливо заглядывали в твои сумки и спрашивали:
– Чем порадуешь, мил человек?
А радовать было чем…