Записки «лесника»
Шрифт:
После бархатной Венгерской революции он забросил коммунизм и пролетарский интернационализм и пошёл работать в частный сектор.
Обеспечивать венгерский народ, и не только его, икоркой и прочими морскими деликатесами.
Встреча оказалась настолько радостной и неожиданной, что бывший отнюдь не сентиментальный коммунист чуть не прослезился.
– Вот что чардаш животворящий делает, – подумал я – и сгрузил ему на стол почти два десятка банок отборной белужьей чёрной икры в стекле.
Цену
Для полноты картины он также купил все кубинские сигары.
Деревянные коробки с табачными изделиями плавно перешли из рук эмигранта в руки братского – или уже нет? – венгерского народа.
На посошок мы выпили ещё по соточке и я вернулся в замок с автоматчиками.
Пейсатый «сохнутовец» радостно сообщил:
– Таки завтра утром мы вылетаем на историческую Родину!
Баксы хрустели, я храпел – Земля обетованная была всё ближе и ближе.
Помойки на дорогах
В аэропорту Бен Гуриона опять автоматчики. Да что же это такое! Проходим в зал ожидания, и начинается процедура оформления гражданства.
Причём по израильским законам это происходит прямо в здании аэровокзала.
Напротив меня сидит дядя с непроницаемым лицом. Говорит по-русски.
На лбу так и написано – «Моссад».
Беседа идёт долго – вопросов масса.
От вопроса «Вы в каком полку служили?» – до правильного ответа, как звали жену командира дивизии.
Серьёзные ребята, подумал я, а мужичок так и сверлил меня глазами.
Казалось ещё вот-вот, и он попросит снять меня штаны и проверит член на предмет обрезания крайней плоти.
Но пронесло…
Прошло почти семь часов и уже под вечер мне торжественно дают бумажку, где написан номер удостоверения личности.
Тот же дядя из «Моссада» поздравляет с получением израильского гражданства.
Затем сажают в такси, и машина везёт меня в сторону Тель-Авива.
По дороге начинают закрадываться первые сомнения.
Слишком много помоек по обеим сторонам дороги, слишком мало света.
Всё тускло и серо, обшарпанные здания и помойки – на всём пути следования.
Таксист оказался русским, чему я уже не удивился, и предложил ехать не в Тель-Авив, а в его пригород – Герцлию.
Поездку оплачивал «Сохнут» – я согласился, и таксист привёз меня в гостиницу.
Вместе с бумажкой о гражданстве выдали небольшую сумму наличными, да ещё и хозяйка гостиницы оказалась родственницей таксиста.
Утром она отвела меня на окраину города, где познакомила с симпатичным молодым человеком.
Нетрудно догадаться, что юноша также говорил по-русски. Мало того, он оказался хозяином небольшой однокомнатной
Сделку оформили у нотариуса, и ничего не понимая на иврите, подписал все бумаги.
Зря я это сделал!
Наивно полагая, что юноша сдаст мне квартиру в чистом виде, оглянулся по сторонам.
Но молодой человек исчез вместе с договором на квартиру.
Меня обступили соседи, они что-то громко говорили и сильно жестикулировали руками.
Кое-как убрав жильё, приступил к битве с огромными летающими тараканами.
Тараканы не сдавались и пришлось вызвать специальную службу.
Белая и вонючая жидкость заполнила всё помещение и из всех щелей полезли летающие твари.
Они лениво переваливались с бока на бок, я сгребал их в совок и уже полудохлых выкидывал на помойку.
Благо дело, возле моего дома их было целых три.
Три симпатичных и аккуратненьких помоечки издавали вонь и роились огромным количеством мух.
Жара
Надо было как-то и за что-то жить, и я начал искать работу. На курсы иврита идти не хотелось.
Соседи оказались люди простые и заботливые, и каждый вечер занимались со мной языком.
Иврит оказался не сложным и буквально через месяц я мог элементарно изъясниться, и даже что-то написать слева направо.
На работу же устроился ещё раньше.
Сосед принёс объявление – «Требуются помощники по ведению домашнего хозяйства».
Так я оказался в конторе благообразной бабули, которая зарабатывала бабло по нехитрой схеме.
По одному объявлению она искала уборщиков квартир, по – другому предлагала их небедным израильтянам.
Зарплата была хорошая, я быстро согласился.
Согласно кабальному договору, который мне перевели соседи, я должен был оплатить симпатичному молодому человеку квартиру на год вперёд.
Плюс ко всему стояла страшная жара. Её переносить было практически невозможно, не спасал ни душ несколько раз в день, ни мокрая простыня на ночь.
Но деньги были нужны очень сильно, буквально в первый же день пребывания в Израиле я понял, какую ошибку я совершил.
Надо было выбираться из этой жары, бежать от этих многочисленных помоек.
И я приступил к работе. Почти все дома или квартиры были не очень грязные, и уборка их пылесосом и специальными жидкостями не составляла большого труда.
Хозяева в основном были люди душевные, ещё и кормили от пуза и давали денег на проезд в общественном транспорте.
Но случались и исключения. Однажды попалась редкая сука, которая заставила ещё и убирать в саду, хотя это не предусматривалась устным договором.