Записки мертвой души
Шрифт:
— Вот как ты заговорил, мой дорогой, — сказала женщина, сверля глазами
мужчину в отражении. — Сука... а ведь ты прав! — рассмеялась она. — Я,
правда, сука, самая настоящая сука! А ты — влюблённый идиот, сам того не
понявший, но уже давно сдавшийся на милость победителя — Ольги. Мы,
женщины, имеем над вами, мужчинами, безграничную власть. Надо только
уметь ею воспользоваться правильно. И почему же ты, о великий Повелитель
Ада, лукавишь, а точнее, нагло
погрозила пальцем отражению. — Не хорошо врать самому себе. Ты любил,
мой дорогой, ещё как любил! Проще не вспоминать, правда? Но придётся, —
наигранно грустно произнесла она, выключая изображение.
Мужчины и женщины. Идеально подходят друг другу. Первые слишком глупы
и принимают всё на веру, а вторые очень коварны. Да это же идеальная
схема! Все довольны, все счастливы. И никакой любви никому не надо.
Женщины ездят мужчинам по ушам, а они и рады расстилаться перед ними
ковриком. Женщина рассмеялась, вновь поражаясь тому, как устроены люди,
и пошла дальше, наводить порядок в людских судьбах.
Записка № 7. Рабыня любви.
Там лишь тот выживает, кто подвержен сомненью,
Тот, кто мог притворяться своей собственной тенью.
Не терпеть состраданья, не испытывать жалость –
Это всё, что мы можем, что нам делать осталось. (с)
Otto Dix «Белый пепел»
Дикая боль просто разрывала мой мозг. Я подскочила в своём углу с
истерическими криками, не понимая спросонья, что случилось. Я уже
привыкла к боли, она стала частью меня. Проснуться посреди ночи, или что
это было в аду, с нечеловеческим криком, от которого можно было
охрипнуть и оглохнуть одновременно — было для меня чем-то новым. Вся
эта страшная боль пульсировала в правой руке, впиваясь в неё острыми
клыками, протыкая каждый миллиметр кожи и принося адские мучения. Что
это было? Я никак не могла абстрагироваться от боли, сбросить с себя эту
удавку, отключиться на время, чтобы хотя бы посмотреть на руку. Из глаз
брызнули слёзы, я просто захлёбывалась в них, утопая в солёном море боли.
— Что происходит? — раздался слабый голос Дины.
Я, наверное, разбудила её. Она спала как убитая, находясь в магическом
забвении, в которое я её погрузила.
— Я не знаю, — всхлипнула я. — Не знаю! Моя рука... Её просто разрывает от
боли! Не могу терпеть...
Я провалилась в пустоту, унося с собой последний крик и испуганные
возгласы женщин. Тогда
страшно. Но разве можно умереть от боли в руке? В моей голове крутились
самые разные догадки: от гангрены до убийства на расстоянии со стороны
Люцифера. Сейчас же я знаю, что это был лучший момент моей жизни.
Можно сказать, что на моих глазах произошло чудо.
Не знаю, когда я пришла в себя, но казалось, будто прошла целая вечность.
Перед глазами всё расплывалось и окрашивалось во все цвета радуги от
проплывавших цветовых пятен. Я была абсолютно дезориентирована и
лишена сил. Мало того, что до этого я отдала почти всю энергию женщинам,
пытаясь облегчить их боль, так теперь ещё и моя собственная боль меня
подкосила. Женщины таращились на меня из своих углов, в их взглядах я
снова могла прочитать ненависть и отвращение. Но за что? Ответ нашёлся
быстро.
— Ведьма! — запричитала Дина. — Колдунья! Ты всех нас тут обманывала,
тварь!
Я видела, как она дрожала от еле сдерживаемой ярости. Но что случилось?
Куда делась её благодарность за спасение? Или добро так быстро
забывается? Как оказалось, в аду добро не ценится вообще. Оно здесь
запрещено. Этот урок я усвоила хорошо.
— О чем ты? — спросила я, вкладывая в свой взгляд всё удивление, на
которое только была способна.
— О твоей руке, — презрительно бросила она, как будто плюнула в меня, и
кивнула на руку.
Да что там с этой рукой? Она сгнила и отвалилась, или что?! Опустив взгляд, я
вскрикнула. Я ожидала увидеть что угодно, но никак не то, что увидела. Это и
пугало, и завораживало. Моя рука... Она стала больше. Нет, её не разнесло от
заражения, она не распухла. Она... отросла. Отросла не полностью, лишь
чуть-чуть. Но то, что обрубок стал больше — это точно. Невероятно, это было
абсолютно шокирующе. Зрелище не для слабонервных. Я смотрела на
правую руку, не понимая, что происходит. Мне казалось, что это не я, и рука
не моя. Я думала, что мне чудится всё это. Как такое возможно? Теперь я
знаю, что в аду возможно ВСЁ. Но на тот момент это было поистине
удивительно, это выбивало из колеи, заставляло сомневаться в том, что всё
происходящее вокруг реально.
Я перевела изумлённый взгляд на женщин, как бы говоря им, что я не знаю
ничего об этом чуде, что не имею никакого отношения к этому всему. Но они
видели только руку, которая начала отрастать. Они не хотели видеть моего
шокированного взгляда, моей растерянности, моего страха. Они вынесли мне