Записки на запястье
Шрифт:
К платью трудно, но можно, подобрать обувь. Сложно, но удается, выбрать сумку. Но совершенно невозможно подобрать походку!
Купила на обед кусок сыра с плесенью. В холодильник было нести лень, и я всё думала хуже или лучше ему будет в тепле.
Есть такая разновидность «я тебя люблю», будто на свежевыстиранную майку падает вдруг спелая сочная ягода. Расплывается досадное пятно и сверху над ним причитают: «Ну во-о-о-о-т».
Надпись
Слова «глубокое детство» наверняка стоит применять к периоду, когда ты был ещё внутри мамы.
Бывает так, что на тебя бежит зверь, но ты не ловец, а он не в курсе.
Ревность — это как надоевшая жвачка во рту. Пользы уже никакой, только вид у тебя пошлый.
Внезапно влюбившийся друг похож не на выигравшего в лотерею, не на нашедшего клад, а на космонавта, улетающего к новой планете. Непонятно, когда же вернется и, главное, не обидят ли его зеленые человечки.
Меня часто так захватывает идея, что я не в силах следить за мелочами. В институте нам велели написать терапевтическую сказку, и я выбрала тему страха ненужности в старости. Придумала историю про древние деревья, которые жестокие люди хотели срубить, но потом одумались. Получила хорошую оценку, сама осталась довольна. Недавно перечитала и ужаснулась — история была с пронзительным финалом:
— Старые, мудрые кедры защищали людей от испепеляющего солнца своими широкими листьями.
Тележка в супермаркете слишком нагружена, и я её не могу удержать на горке съезда. Серёжа сочувственно мне:
— Что, скатилась?
И потом ей вслед:
— Скатина!
Гуляем с псом в поле с высокой травой. Его голова плывёт где-то вдалеке, как профиль Лох-Несского чудовища.
Когда псу жарко, он дышит часто, в ритме счётчика такси.
Большая грудь красивой женщины похожа на два удобных футляра для сердец. Для своего и для разбитых чужих.
Слушаю в наушниках очень громкий гитарный проигрыш. Видимо, музыканты роют в моей голове ход насквозь от уха до уха. Может они давно не виделись, всё стерео, да стерео.
Иногда сам себе напоминаешь маятник в старых напольных часах. Тебя носит от стенки до стенки, к жизни близко-близко, но за стеклом и в пыльном ящике.
Соседка посадила во дворе маки. Они ещё не распустились и торчат взволнованными зелеными сперматозоидами.
Хороший практикующий отличник кармического труда поступает с планами так: выстраивает желания пирамидкой, и потом с разворота в прыжке бьёт пяткой в самую серёдку. И тогда всё сбывается.
Тесными
Так получилось, что щенка в нашем доме мы воспитываем втроём с Серёжей и мамой. У каждого есть свои часы и, сдавая пост, мы подробно рассказываем о новом, смешном и страшном, случившимся за вахту. Судя по рассказам, у нас три пса, с разными характерами, и все с тяжёлыми.
Мне очень нравится смотреть, как пассажиры заполняют собой неожиданно подошедший пустой вагон. Можно выбрать лавочку и загадать на 6 счастливых усевшихся человек. 6 из 36.
Видела в метро негра в белоснежной рубашке. Потрясающий контраст, безумно красиво. Очень переживала, что нам, белым, очень трудно, потому что мы же никакие не белые. Мы то ли розовые, то ли бежевые.
Забыла блокнот, искала клочки, чтобы записать мелькнувшую мысль. Ничего не находилось и рука дернулась было к книге писателя Гайдука, где в конце оставалось несколько белых страниц. Потом нашла что-то другое и всё думала, а если бы бумаги не нашлось, получается, что я переписала бы Гайдуку финал?
Влюблённый человек не похож ни на каких дурацких зайцев и котят, голубков и мишек с открыток. Он похож на готовую к препарации раскинувшуюся лягушку. Её живот беззащитно поднимается и опускается от дыхания, сердце бьется и всё видно насквозь. А если ударить, она нежно обнимет тебя оторвавшимися от стола лапками.
Я давно всем признаюсь, что у меня есть одна недостижимость, которая меня очень мучает. Я хочу быть худенькой, невысокой брюнеткой. Потому что это мой идеал.
Но это невозможно, потому что если даже я похудею очень сильно, то уменьшиться в росте я всё равно не смогу. При таких делах краситься в черный цвет, наверное, бессмысленно.
Падая, девочка лет двенадцати впечатала перед моим лицом в стекло двери вагона такой красоты и трогательности руку, что я ненадолго простила всех педофилов и лесбиянок.
Эти кабели вдоль тоннелей метро, нитью ведущие взгляд, если стоять у дверей, похожи на человеческие внутренности — кишечник, вены или артерии.
А ты — на таблетку, у которой куплен тур, и она едет и смотрит.
Вся эта неуверенность в себе, все сомнения, страхи показаться глупым и никчёмным — это и есть основа движения, творчества и развития. Без этого ничего не может быть. Это тот самый двигатель вечного внутреннего сгорания. От стыда.
В метро напротив меня сидел мужчина с замученным лицом, в тесной курточке, с сомкнутыми в напряжении коленями — весь как маленький кулачок. Серый, неприметный, но в новеньких белоснежных кроссовках. Как будто мальчик из семьи пьющих родителей, а недавно был день рождения.