Записки нечаянного богача 3
Шрифт:
Я кивнул, показывая, что объяснение услышал и, вероятно, даже понял. Хотя подобный подход к отношениям в семье и к понятию о чести понимания во мне явно не находил. Болтовский рассказал, как Витольд помог ему устроиться в комитет, воплотив детскую мечту о честной службе народу и стране. Да, мне повезло нарваться на чекиста-идеалиста, в духе самых первых представителей профессии. А в том, что Рыгор говорил правду, сомнений не было даже у внутреннего скептика. И они с Василем искренне переживали за судьбу Дагмары и Милы.
Василь, владелец «Корчмы» и ещё нескольких заведений
— Дима, а кто за тебя может слово сказать? — не сводя с меня внимательных голубых глаз, спросил он, крутя в руках две половинки от сломанного мной ножа.
— Петя Глыба, — подумав, ответил я. И добавил, — Аркадий Бере, если знаешь такого. Саша Колесо и Слава Могила.
— Если я сейчас Аркадию позвоню — он подтвердит мне, что знает тебя? — в этот раз на лице кроме усов зашевелились и брови, подскочив наверх.
— Да. Там, правда, утро раннее сейчас, разбудишь, наверное — предупредил я и полез вилкой за квашеной капустой, которую здесь делали как-то вовсе особенно. На ржаной соломе, наверное. Но вкусно было очень.
— Скажи, Рыгор, а твое ведомство не планировало как-то вмешаться в это паскудство, что Мордухаи творят столько времени? — прожевав, поднял я глаза на комитетчика.
— Они постоянно в разработке, Дим. Смотрим, слушаем, следим — да всё без толку. Хитрые они и опасливые, не оставляют концов, за что потянуть можно хорошо. А на одном мотиве далеко не уедешь — трактовать всё можно очень по-разному, сам понимаешь. Тем более в областном суде в прошлом году один из них окопался плотно. Словно сам чёрт им ворожит! — и он вскинул было руку, чтоб треснуть по столу кулаком, но задержал уже над самой столешницей и, дотянувшись, взял бутылку и разлил нам остатки настойки.
— Один-единственный раз за полтора десятка лет ошиблись, недели две назад, да только там тоже не выедешь особенно никуда, — закончил он мысль.
А я подумал, что раз пару недель назад чёрт перестал им ворожить — значит, этим совершенно точно надо воспользоваться. Пока ещё какую-нибудь старую ведьму из Преисподней не вызвонили. Внутренний скептик повторил, что он на это не подпишется. Громко. Панически. И снова не был услышан.
— А скажи мне, Рыгор, вот что: такой персонаж как Мишка Мордухай известен ли тебе? — начал я неторопливо.
— А как же, — они с Василем синхронно поморщились, словно я спросил о какой-то гнилой раздавленной жабе под ногами. — Сын Стаса, единственный и любимый. Гнида редкостная, но постоянно под присмотром у старших, иначе давно бы упорол что-нибудь такое, за что мы бы схватились двумя руками с нескрываемым нетерпением и всем нашим служебным рвением. Вокруг него адвокаты днём и ночью вместе с телохранителями кружат.
— А если бы внезапно, чисто гипотетически, нашлись свидетели
Рыгор замер, глядя на меня очень пристально. Корчмарь нахмурился.
— А эти семеро и младший Мордухай сами смогут дать показания? — товарищ Колоб взял след.
— Смогут, — уверенно кивнул я.
«Да! Да! Вот так! У Бога нет других рук, кроме твоих!» — завопил внутренний фаталист. «И ног, кроме Серёгиных» — кисло поддержал его скептик. Реалист гордо вскинул голову, казалось, радуясь моей запоздалой догадливости.
— Почти все, — смутившись, добавил я после реплики скептика. Да, тот, которому Ланевский прописал пенальти, явно смог бы давать показания в ближайший месяц только письменно.
— Это может быть довольно опасным для свидетелей и потерпевшей, — весомо сказал Василь. — Особенно сейчас, когда весь город на ушах и ищет Мишку несколько часов кряду.
— А вот интересно, но тоже чисто гипотетически, может ли получиться обмен со Станиславом? Он Дагмаре возвращает бизнес. А она ему — сына. Живого и почти целого.
Вор с чекистом посмотрели на меня по-новому. Это был рискованный ход, конечно. И оставались примерно равные шансы выйти отсюда в наручниках куда-нибудь в казематы. Или не выйти вообще. Или уехать, например, к Станиславу Мордухаю, рассказывать, кто, где и когда видел его сына последний раз, и причём здесь я. Скептик продолжал накидывать варианты, один хуже другого. Но я почему-то снова был уверен, что не ошибся в этих двоих. Глупость, конечно. Но эти люди знали и ценили одного из моих самых любимых писателей, с удовольствием слушали музыку, что нравилась мне, любили свой город и свою страну. Если обманут эти — будет очень обидно, конечно. Но недолго, наверное. А своё завещание я с прошлого раза не переписывал.
— Ты что-то знаешь о том, где могут находиться Мишка с его кодлой? — медленно спросил Рыгор. В глазах его сейчас не было и тени настойки на двадцати семи травах. Василь тоже не выглядел как тот, кто очень помог нам с литром исторического достояния. А во мне бились страх с азартом. И азарт побеждал.
Я вытащил телефон и набрал Наде. По видеосвязи, чего в принципе старался никогда не делать без особой надобности. Она ответила на втором гудке:
— Дима, как ты? Всё хорошо? — глаза большие, голос взволнованный, за спиной знакомая веранда дона Сальваторе, вокруг визг и топот маленьких ног. Соскучился я по семье, оказывается.
— Да, милая, всё хорошо. Мы с друзьями ужинаем. Смотри, какое классное заведение, — и я отвел камеру так, чтобы было видно интерьер и стены с картинами за спиной. Там ещё очень удачно стояло чучело средневекового рыцаря. Ну, то есть латный доспех в сборе.
— Красиво там, как в зачарованном замке, — подтвердила жена.
— Папа, папа, привет! А мы с Машей начали испанский учить! Я уже знаю «Ола» — это значит «Привет!», — от энтузиазма Ани трубка едва из рук не выскочила. — А ты правда в заколдованном замке?