Записки нечаянного богача 3
Шрифт:
— Какой ты видишь самый плохой расклад? — ну что за люди такие эти злодеи? Может, ему ещё сценарий с раскадровкой выдать?
— Смотря для кого. Для меня — ты станешь пробовать навредить моим близким. Хотя, это, пожалуй, для тебя хуже будет. Пробовал вон один не так давно. Мне потом его хозяин его же голову подарил и культурно извинился. Куда деть теперь — ума не приложу. Пока в подвал поставил, чтоб дети не пугались.
— Я слышал эту историю про Мурадова. Думал — байка, — лысый смотрел испытующе.
—
— А второй вариант? — не унимался Мордухай.
— Второй вариант, где тебе ещё хуже? Или нормальный? — уточнил я.
— Давай оба, — предложил он. Тянул время? Но зачем?
Мы свернули вместе с Днепром, скрывшись от верхней части Могилёва за деревьями. За рекой виднелось какое-то длинное одноэтажное белое здание с неожиданным торцом двускатной голубой крыши «домиком» посередине.
— Держи оба, — кивнул и я. — Где ещё хуже — вы, Мордухаи, теряете всё, что копили годами и веками. Предприятия, деньги, власть. Некоторые — жизнь. Многие — свободу. И все — надежду на продолжение именно этой ветви рода.
Он чуть замедлил шаг, глядя на меня не мигая, а я продолжил, затянувшись и выдохнув дым, тут же подхваченный зябким ветерком с реки:
— Нормальный — вы возвращаете Коровиным то, что взяли в две тысячи пятом. Миша приезжает домой. Как-то так, — пожал я плечами.
— А если я сейчас прикажу тебя начать медленно резать? Прямо тут, на ветру? Ногти вырвут пассатижами, пальцы раздробят. И дочку ты больше по головке не погладишь никогда? — в этот раз обошлось без ветра и чёрных крыльев. Хватило и его голоса, в котором начало проскальзывать шелестящее безумие.
— Умрёшь первым, — бросил я, будто речь шла о чём-то вовсе незначительном. А сам вдруг моргнул, и, открыв глаза, понял, что снова вижу всю картинку целиком. И его людей вдоль дорожки на всем её протяжении. Их тут под сотню набралось, если не больше. Но видел я не только их.
— Как? — он словно не поверил услышанному. Наверное, так хамски и наплевательски с собственной смертью при нём ещё никто не общался. Ну так он и меня встретил впервые.
— Насмерть. Если повезёт, — тем же равнодушным тоном ответил я.
— Да кто ты такой?! — он всё-таки заорал. Хрипло, нервно, так, что дёрнулась ближайшая пара бойцов. Но осталась на месте. Пока.
— Внук божий — огонь под кожей, — предсказуемо ответил я. Он вдруг встал, как вкопанный, и вперился в меня своими красными глазами, начисто забыв моргать. А потом ссутулился, словно постарев разом лет на двадцать. Казалось, на лысом затылке на глазах проявлялись новые морщины.
— У нас есть семейное предание. Восемнадцатого, что ли, века. О том, что однажды придёт внук древнего рода с севера. Скажет эти слова. И мы все умрём. Знать о нём ты точно не мог. Кто твои предки, Волков?
— Давным-давно за две сотни
— Так и написано у нас. «Не след вставать поперёк Всеславичей», — кивнул резко постаревший ночной хозяин города. — Говорят, тогда, в те годы, старая сильная ведьма нам на удачу ворожила. От всего обещала уберечь. Кроме Волков, которых, кажется, сама боялась больше смерти. Почему бы это? Странные дела творятся в мире, да? — содрогнувшись всем телом, спросил он. Продрог, наверное.
«А ты руку к нам протяни — сам у неё и спросишь тут же» — самонадеянно хмыкнул внутренний фаталист.
— Какие гарантии дашь, что Миша жив? — мы стояли на ветру, глядя друг другу в глаза. Какая там очередность принятия дурных новостей? Отрицание, гнев, торг? Вот, он, видимо, уже как раз на этом этапе.
— Моё слово. Ты отдаёшь — и тут же получаешь.
— Откуда ты только взялся такой, Волк… Ладно, это я так, риторически. Где и когда?
— Готовь бумаги. Как будут готовы — у Василя в «Корчме».
— Сегодня в семь вечера.
Он развернулся молча и пошёл обратно, покрутив над головой поднятым указательным пальцем левой руки. Двойки в чёрном снялись с мест и потрусили наверх, к машинам. Часть бойцов осталась сопровождать босса, внимательно глядя по сторонам.
Я посмотрел им вслед. Повернулся к Реке и пошёл к ней — благо до берега было метров двадцать. Наклонился, зачерпнул студёной днепровской воды и с наслаждением умылся, словно смывая грязь и нервотрёпку от этого долгого разговора. За спиной еле слышно, словно ветерком подуло, зашуршал песок.
— Здорово, Тём. Прости, что с места сорвал, — сказал я, не оборачиваясь.
— Да тьфу на тебя, колдун проклятый! Ты каким местом меня разглядел, я стесняюсь спросить? — раздался досадливый голос главы незабываемых приключенцев.
— Я друзей сердцем чую! — я обернулся и, вытерев мокрые руки и лицо носовым платком, обнял Головина.
— Тогда нехрен и извиняться. Не мог же я пропустить, как полоумный буржуй отжимает себе целый город в братской республике? — с улыбкой ответил он. — Рад тебя видеть.
— И я тебя. Только мне город без надобности, мне и так есть, чем заняться.
— Например? Ещё где-нибудь кимберлитовую трубку найти? И нефть с никелем?
— Ты что, не в курсе что ли? У Ланевского Серёги свадьба на носу! Тут с подарком всю башку сломать можно.
— Так а чего думать-то? На поверхности решение, чего ты усложняешь? — обвёл днепровскую гладь рукой он.
— Поясни? У меня, пока с этим лысым препирались, вовсе, видать, мозги замёрзли, — попросил я.
— А-а-а! Признал-таки?! А я всегда говорил, что ты простуженный на всю голову! — Головин самодовольно задрал нос.