Записки о капитане Виноградове (сборник)

Филатов Никита Александрович

– Здорово, Саныч! Какими судьбами? – Новая гаишная форма смотрелась на инспекторе Пименове вполне сносно, общее впечатление не портил даже интимный треугольник неприлично сиреневого нижнего белья, невесть для чего реанимированный дизайнерами от МВД и выставленный теперь напоказ в вырезе куртки.

– Да так…

По широченной, залитой солнечным светом бетонной лестнице перед выходом из здания областного ГАИ спускалась очередная группа соискателей, разделенных результатами экзамена на три категории: счастливчики, допущенные после теоретического курса к вождению;

бедняги, которым еще «нужно подготовиться», и, наконец, «свои люди», то есть те, кто тем или иным способом заранее обеспечил себе выход в финал, а потому и не слишком переживал.

– Ну? Когда? – судя по тону, которым обратилась к Пименову остановившаяся рядом с офицерами деваха, к первым двум категориям она не относилась. Серьги, сумочка, платье чуть ниже пупа. Очевидно, чья-то «крутая» жена. Или просто удачливая шлюха.

– Извини, Саныч. Я на минутку.

– Ладно, давай.

Пименов с «клиенткой» отошел на пару шагов.

«…Вторая половина после… я и не волнуюсь!.. хорошо…»

Ветер то и дело относил к Виноградову ненужные обрывки и без того короткого разговора.

– Бывай здоров, начальник! Позвонишь!

Деваха процокала каблуками вниз по ступенькам и завозилась с ключами у припаркованного прямо под знаком «мерседеса».

– Эй! Ты что, за рулем? – неуверенно поинтересовался Пименов. – У тебя же прав еще нет!

– У меня зато денег до жопы… – вежливо парировали снизу, машина утробно заурчала и влилась в поток себе подобных.

Замешкавшиеся было зеваки заспешили дальше прерванными маршрутами.

– Во оборзели! Совсем ни в хрен не ставят! – искренне возмутился Пименов.

Виноградов молча кивнул. Он помнил инспектора еще юным и честным выпускником автотехникума в необмятых старшинских погонах.

И от этого снова стало грустно.

– Так ты чего, Саныч? Проблемы? Твоя – бегает?

Настоящий водитель, встретив приятеля, прежде всего поинтересуется состоянием его машины, а уж во второй черед – женой, детьми, карьерой.

– Все нормально, Виталий! Все в кайф. Вот направили… – Капитан продемонстрировал Пименову зеленоватый бланк. – Называется… «Кабинет психологического восстановления». Или что-то в этом роде. Сейчас гляну.

– А, знаю! Это на третьем, пойдем провожу. «Центр реабилитации и психической разгрузки». Ха-ля-ава! Начальство оттуда не вылезает, а нашему брату, чтоб попасть…

– Да мы тут постреляли немножко.

– Слыхал, слыхал! По радио было, потом в сводке. – Они миновали нестрогий контроль и уже поднимались по одной из многочисленных безликих лестниц. – Молодцы! А я, блин, уж и забыл, когда свой ствол чистил! Но все равно, пользуйся случаем: наши мужики тоже, считай, каждый день палят, но не то что «санаторий» – отгула не дождешься…

– Виталик, я ж не просился.

– А кто тебе что говорит? Да если меня спросят… Вот! Мне – здесь, тебе прямо по коридору и дверь направо.

– Спасибо. Счастливо тебе.

– Бывай, братец! Звони, поможем если что.

– Ладно. Тоже не забывай!

– Пока.

По правде говоря, Виноградов представлял

себе все это несколько иначе. Он думал, что это будет что-то в духе наспех переделанной в платную бывшей районной поликлиники или в лучшем случае что-то наподобие процедурного кабинета «свердловки». В реальности же помещение, куда капитан попал, миновав крохотный звукоизолирующий тамбур, к медицине в обывательском понимании отношения не имело ни малейшего: консервативные кресла коричневой кожи, ковер по щиколотку, бархатная обивка стен в тон тяжелым портьерам на окне. Пара столиков, хрусталь в высоком буфете. Видеокомплект.

Это было настолько чуждо убогой казенности только что пройденного Виноградовым насквозь милицейского учреждения, что он на всякий случай поинтересовался:

– Простите, я туда попал?

– Вы Виноградов? Давайте направление.

Они безупречно подходили друг другу – выдержанный в стиле мебельных каталогов холл и тот, кто впустил в него Владимира Александровича: лоб с залысинами, очки, джемпер крупной вязки. Даже шейный платочек под расстегнутым воротом. Картинка с выставки. Готовый типаж для съемок фильма о творческой интеллигенции.

Сволочь, почему-то решил Виноградов. И, наверное, педик…

– Присаживайтесь. Расслабьтесь. Меня зовут Евгений Геннадьевич, я психотерапевт поликлиники ГУВД.

– Очень приятно.

– Некоторых смущает название моей профессии.

– Меня не смущает. – Это было кресло-засада, погрузившись в него, вставать уже не хотелось. – Разницу между психиатром и психотерапевтом представляю, в общих чертах, конечно.

– Вот и прекрасно! – Улыбка у врача была довольно симпатичной. – Владимир Александрович, голубчик, давайте для начала немного побеседуем. Не возражаете?

Виноградов пожал плечами:

– Как скажете.

– Итак… Расскажите мне о том бое в магазине – без официоза, лучше личные впечатления, переживания.

– Да, собственно… Приезжал я туда под утро уже, к концу проверок. – От многочисленных за последние дни пересказов виноградовское описание приобрело известную накатанносгь. Это была некоторым образом канонизированная версия. – Все в порядке, милиционер на посту был, там же как раз его командир – тоже с проверкой. Уже собрался дальше по маршруту следовать – на тебе! Влетают двое – черные, в масках; один с автоматом, другой с «ТТ». «Ложись! Руки за голову!» Сплошное кино. Ну, мы представились, конечно, мол, милиция, бросьте оружие. А они, дураки, стрелять начали.

– Надо же!

– Ага. Мы в ответ. В соответствии с законом – на поражение.

– Да-а…

– Промахнуться там сложно было, поэтому удалось успеть выскочить, пока их третий на машине не смотался.

– Задержали?

Что-то в вопросе доктора Виноградову не понравилось:

– Нет. Попытался уйти – создал угрозу жизни и здоровью окружающих, так сказать. Пришлось опять применить оружие.

– А кто догадался, что снаружи ждут? Вы?

– Не, – справедливости ради должен был признать капитан, – я как-то не сообразил даже. Витька Барков.