Записки о Кристофере Уокмане: Потайной этаж
Шрифт:
– А что вы можете сказать о других ваших одногруппниках? Например, Натаниэль?
– Он ненавидит меня, - вяло сказал Хэмфри. Я вообще обратил внимание на то, что у него был какой-то отсутствующий вид, он говорил лениво, растягивая слова, и выглядел ужасно уставшим.
– Он думает, что раз я родился в богатой семье, так мне принесено все на блюде... А вот нет, вот нет, да...
– парень вдруг потерял нить разговора и уставился в одну точку.
– Что вы можете сказать о Рэймонде?
– Он не умеет держать себя в руках, но студентки его любят, он хороший преподаватель. Чистюля такой.
– Динкл опять отвернулся от нас, то ли потеряв интерес, то ли просто от недосыпа.
– Ректор?
– Кристофер вздернул бровь.
– А... Ему лишь бы место удержать. Его давно хотят турнуть отсюда. А после этого события вообще...
– Эми?
– Она запала на тебя, легавый, - рассмеялся Хэмфри, мотнув головой.
– Энн?
– Стерва и дура. Ничего, кроме сплетней ее не интересует. Она вечно вынюхивает, кто с кем встречается, чтобы всем разболтать.
– Она дружила с Мэри?
– По крайней мере, со стороны это так выглядело.
– Хорошо, спасибо, - Уокман поднялся и повернулся к двери, как вдруг Динкл окликнул его.
– А могу я теперь задать вопрос?
– Задавайте, - кивнул детектив.
– Почему у тебя глаза разные, легавый? Контактную линзу посеял?
– Это Heterochromia Iridium, - сдержанно ответил сыщик. То ли ему не нравилось панибратское обращение к нему, то ли раздражали вопросы по поводу разных глаз.
– Че?
– Мутация, при которой происходит различное окрашивание радужной оболочки глаза в результате относительного избытка или недостатка меланина, - заученно ответил Уокман. Студент выпучил глаза, переваривая информацию, а мы с Кристофером ушли.
– Ну, как вам это нравится, а?
– заговорил детектив, едва мы оказались в коридоре.
– Он вел себя по-хамски с вами, - кивнул я.
– Дело не в этом, - хмуро отозвался он.
– И даже не в том, что он спросил про гетерохромию. К этому я привык и могу уже написать книгу ответов на вопросы идиотов из серии "Почему у тебя разные глаза?". Вы ничего странного в парнише не заметили?
– То, что он какой-то полудохлый.
– Правильно. А еще что? Была еще одна деталь, на которую вы не обратили внимание. Нет, даже две детали.
– Кроме того, что он какой-то вялый?
– Да. И кстати, дело тут даже не в недосыпе. У меня есть нехорошее подозрение насчет него, я должен проверить.
– Вы скажете мне?
– Нет.
– Я так и думал.
– А почему спросили?
– Надеялся на лучшее.
– Ну вот видите, хоть капля дедукции в вас есть, - он рассмеялся.
– Не переживайте, когда я найду подтверждение своей догадки, я вам все расскажу.
Мы подошли к другой комнате. Кристофер постучался в нее и вошел. Я остался в коридоре. Мне хотелось войти с Уокманом, но тот жестом остановил меня. Все то время, какое он пробыл там, допрашивая кого-то из друзей и соучеников Мэри, я нервно ходил взад-вперед, слыша приглушенные голоса, доносящиеся из-за двери. Минут через шесть Уокман вышел из комнаты.
– Ну?
– набросился я.
– Знаете, вы в чем-то были правы, - заговорил сыщик, усевшись
– Из него ничего толком не удалось вытянуть. Он замкнут, и никому не доверяет. Он сказал мне лишь, что терпеть не может тех, кто здесь по праву рождения, и что если он плохо сдаст экзамен, а он уже сдает позиции, то ему не выплатят стипендию, и он снова будет голодать. Про Рэймонда сказал, что тот несдержан и из-за него начальство периодически получает проблемы на голову. Сообщил еще, что знает о Рэймонде еще кое-что, но мне не скажет, потому что сомневается, стоит ли мне доверять. Я обсудил с ним других персонажей, и выяснилось, что Энн его бесит, поскольку вечно болтает и во все лезет, об Эми он ничего не знает, поскольку она очень тихая. Он заметил только ее симпатию ко мне. Да ее трудно было не заметить... При разговоре о Мэри смутился, я так понял, она и ему нравилась, но ничего не сказал о ней. Про ректора ни слова.
– Куда направимся сейчас?
– К Рэймонду. Если хотите, можете пройти со мной.
Я кивнул, и мы поспешили в кабинет мистера Брукса. Мы застали преподавателя, когда тот мыл руки.
– Люблю, знаете ли, чистоту и гигиену, - признался тот.
– Ясно, - сказал Уокман и начал допрос.
К моему удивлению, Кристофер быстро задавал ему короткие и простые вопросы.
– Вы долго здесь работаете?
– Двадцать лет. Здесь работали еще мой отец и дед. Может быть, кто-то из далеких предков тоже. Я не знаю, я у них не уточнял.
– Что вы можете сказать про Натаниэля?
– Он один из талантливых бедняков, что всего добивается самостоятельно, но я думаю, за этот экзамен хорошей оценки ему не видать.
– А что вы знаете о Хэмфри?
Рэймонд наклонился к самому уху Кристофера и прошептал ему что-то.
– Понятно, - хмыкнул детектив.
– Я так и думал. И последний вопрос: как вы оцениваете ваше нынешнее положение на работе?
– Честно сказать, - учитель понизил голос.
– Я давно боюсь, что из-за отношений с Энн потеряю кафедру.
– Вот как?
– Уокман поднял бровь.
– Да... К сожалению, приходится ждать, пока она окончит колледж. Да и я пока подкоплю денег, поскольку сейчас бедствую и не могу оплатить нашу свадьбу.
– Спасибо, это все.
– Все?
– Да, - кивнул Кристофер.
– Можно вопрос, мистер Уокман?
– Это гетерохромия, - сразу отрезал сыщик.
– Она у меня с рождения. Я проверялся, болезни она не несет.
– Откуда вы...
– Я же детектив, - он улыбнулся.
Я расхохотался. Кристофер подмигнул мне синим глазом и вышел.
– Здорово вы его, - похвалил я сыщика уже в коридоре.
– Спасибо, - глаза Уокмана сияли.
– Ну что, опросим девчонок?
– Да.
– Ждите меня здесь, - велел он и скользнул в комнату к Энн. Вылетел оттуда через две минуты, взъерошенный и обалдевший. Когда Кристофер пришел в себя, пригладив волосы и вытерев вспотевший лоб, а выпученные глаза его вернулись в нормальное состояние, он быстро захромал прочь, бормоча:
– Нет, это же кошмар... Сто слов в минуту... Почему Рэймонд решил на ней жениться? Ему жить надоело, или он решил таким образом совершить благородный поступок и спасти мир?