Записки о поисках духов
Шрифт:
– Это моя прежняя жена. Никаких проступков она не совершила, но хозяйка нашего дома возненавидела ее. А я ее всегда ценил.
Сын его Лан со временем пошел на службу. Мать посылала ему письма, но ответа не получила ни разу. Послала ему одежду — он ее сжег. Но мать это все не остановило. Она захотела увидеть сына, и он пришел к дому ее родителей, носивших фамилию Ли. Она велела людям пригласить сына войти. Лан вошел, встретился с матерью, несколько раз ей поклонился, пролил слезу и поднялся, чтобы уходить. Матушка сказала ему вслед:
– Клянусь жизнью: хотя ваша семья меня отвергла, но я не знаю, в чем мое преступление и чем я заслужила
После этого она сразу скончалась.
Янь Цзунь был наместником в области Янчжоу. Во время объезда области он услышал, что возле дороги плачет молодая женщина — но не надрывно. Спросил, кого она оплакивает?
– Мой муж попал в огонь и сгорел, — ответила она.
Цзунь велел своему помощнику доставить к нему труп, побеседовал с ним и сказал помощнику:
– Сам мертвец говорит, что умер он не от огня.
Женщину схватили. Наместник велел людям осмотреть тело.
– Должны быть улики, — сказал он.
– Что-то мухи вьются около головы, — доложили они.
Цзунь приказал заняться головой — а в макушку воткнут железный гвоздь! Под пыткой женщина призналась, что она убила мужа ради любовника.
Во время Хань жил Фань Ши, Цзюй-Цин по второму имени, уроженец уезда Цзиньсян в округе Шаньян. (Фамилия Фань имеет и другое написание.) Был он дружен с Чжан Шао из Жунани, второе имя которого было Юань-Бо. Они вдвоем обучались в Высшем училище [95] . По окончании они подали прошения о назначении каждого в родные места. Ши при разлуке сказал Юань-Бо:
95
Высшее училище — государственное училище в столице, задачей которого было воспитание детей сановников для государственной службы.
– Когда пройдет два года, я буду возвращаться со службы в столицу. По дороге поклонюсь твоим уважаемым родителям и взгляну на твоих детишек.
Они условились о дне встречи. Потом, когда пришел срок, Юань-Бо поведал обо всем матери и попросил ее приготовить угощение для приема друга.
– Вы уже два года как расстались, — возразила мать, — и хотя договорились о встрече, но ты живешь от давшего слово за тысячу ли. Почему же ты думаешь, что его обещанию еще можно доверять?
– Цзюй-Цин — муж слова, он обещания никогда не нарушит, — был ответ.
– Ну, если так, — сказала мать, — я для вас приготовлю вина.
В назначенный срок друг, и верно, приехал. Поднявшись в зал, с поклоном выпил вина. Они испытали великое счастье, а потом расстались.
Прошло время. Юань-Бо слег в очень тяжелой болезни. Его земляки Дао Цзюнь-Чжан и Инь Цзы-Вэй неотступно днем и ночью ухаживали за ним. Перед кончиной Юань-Бо промолвил со вздохом:
– Жаль, что не увижу того, кто мне друг и после смерти.
– Но ведь мы с Цзюнь-Чжаном, — возразил Цзы-Вэй, — всеми мыслями с вами, разве же мы не друзья ваши и после смерти? Кого же вы еще призываете?
– Что до вас двоих, — ответил Юань-Бо, — так вы друзья мои по жизни. А вот Фань Цзюй-Цин из Шаньяна — он, что говорится, друг по смерти.
Сказавши это, он скончался. А Фань Ши неожиданно увидел во сне Юань-Бо в черной шапке-мянь [96]
– Цзюй-Цин! Я умер такого-то числа. Скоро меня должны похоронить, и я навеки уйду к Желтому Источнику. Если вы меня еще не забыли, не можете ли вы приехать?
Ши пробудился в испуге, скорбно вздохнул и заплакал. Потом надел траур по другу и помчался, надеясь поспеть ко дню погребения. Но как ни торопился, вовремя не успел: похоронная процессия уже отправилась в путь. Когда подошли к кладбищу, начали вносить гроб, но гроб никак не входил внутрь. Матушка погладила его и сказала:
96
Шапка-мянь — древняя чиновничья шапка со спускающимися перед лицом нитями с нанизанным жемчугом (символизируют занавесь, отделяющую властителя от подданного).
– Юань-Бо чего-то хочет дождаться.
Гроб поставили. Прошло некоторое время. Показалась запряженная белой лошадью белая траурная повозка, из которой слышались рыдания.
– Это, конечно, Фань Цзюй-Цин, — решила матушка, увидев повозку.
Когда тот подъехал, он отдал усопшему земной поклон и промолвил:
– Трогайся, Юань-Бо! Пути живых и мертвых расходятся, мы ныне прощаемся навек.
В тысячной толпе, собравшейся на похороны, все отирали слезы. Ши пошел во главе процессии с метелкой в руке, и гроб двинулся вперед. Ши оставался у могилы, пока не взрастил над погребением дерево. И только после этого уехал.
Цзюань двенадцатая
У Неба есть пять стихий. Они преобразуют и составляют все десять тысяч вещей.
Стихия дерева, когда она чиста, — это гуманность. Стихия пламени, когда она чиста, — это установления. Стихия металла, когда она чиста, — это долг. Стихия воды, когда она чиста, — это мудрость. Стихия земли, когда она чиста, — это мысль.
Когда же все пять стихий очищены, они образуют достоинства совершенномудрого человека.
Стихия дерева, когда она грязна, — это слабость. Стихия пламени, когда она грязна, — это развратность. Стихия металла, когда она грязна, — это распущенность. Стихия воды, когда она грязна, — это жадность. Стихия земли, когда она грязна, — это тупость.
Когда же все пять стихий загрязнены, они делают народ низким.
В Срединных Землях много совершенномудрых людей — из-за слияния стихии, согласных между собой; в Дальних краях много странных тварей — это порождение стихий, разобщенных между собой.
Какую стихию кто-то усвоил — такой он обретает облик; какой облик кто-то обрел — такие у него возникают свойства.
Вот почему питающиеся злаками обладают мудростью и утонченностью; питающиеся травами умножают силу, но глупы; питающиеся листьями туты изготовляют шелк и порхают; питающиеся мясом отважны и свирепы; питающиеся землей безмысленны и неутомимы; питающиеся испарениями понимают духов и многолетни; не питающиеся ничем бессмертны и святы.
Среди тварей с широкими поясницами нет самцов; среди тварей с тонкими поясницами нет самок. У кого нет самцов, те совокупляются через наружный покров; у кого нет самок, те производят потомство вне своего тела. Твари, проходящие три перерождения, осеменяются до спаривания; животные, любящие попарно, разделяются на женские и мужские особи.