Записки о поисках духов
Шрифт:
На горах в пределах округа Аиньчуань живут вредоносные существа. Они появляются чаще всего во время бури и ливня, издавая звуки, подобные свисту. Могут пускать в людей стрелы. Те, в кого они попадут, в тот же миг покрываются язвами — от сильного яда. Делятся на самок и самцов. Самцы подвижны, а самки медлительны. Впрочем, подвижность самцов сохраняется не дольше, чем полдня, медлительность же самок весьма продолжительна. Людей, оказавшихся с ними рядом, чаще всего удается спасти, но если со спасением чуть помедлить, то они погибают. В народе эти существа известны как «демоны Даолао».
Обо всем об этом в записях неофициального порядка сказано: «Что же до демонов
Лао-цзы говорит:
Кто в старину обретал Единое [98] ?Небо овладевало Единым,чтобы этим достичь очищения.Земля овладевала Единым,чтобы этим достичь уплотнения.Духи овладевали Единым,чтобы этим достичь оживления.Долы овладевали Единым,чтобы этим достичь наполнения.Хоу, ваны овладевали Единым,чтобы дать Поднебеснойобрести управление.98
Единое — По даосской философии началом начал является Единое, неразделенная и нерасчлененная Вселенная. Единое со временем разделяется на противоборствующие силы Инь и Ян, от борьбы и взаимодействия которых рождается все сущее.
Таким образом, Небо и Земля, демоны и духи это все рождено тождественным с нами. Когда разделились стихии, сущность стала несходной; когда стали различаться земли, то и рельеф их стал несходным — и совместить все это теперь уже никто не может. Рождение опирается на силу Ян, смерть опирается на силу Инь. На чем основана сущность вещей — она заложена в их рождении. А в великой силе Инь обитают всяческие диковинные существа.
В землях Юэ, глубоко в горах водится птица величиной с горлинку, черного цвета, называемая Еняо. Она долбит большие деревья и в дупле устраивает гнездо размером с посудину в пять-шесть шэнов, а входное отверстие, несколько цуней в поперечнике, по краю украшено земляной обмазкой, где чередуются красное и белое, а получившийся узор напоминает фигуру стрелка. Если дровосек увидит такое дерево, он скорей от него уходит.
Иногда, когда в ночном мраке птиц не разглядеть, и сами они тоже знают, что люди их не увидят, птицы начинают петь:
Фьюить, фьюить, фьюить,Пора нам кверху взмыть!– это значит, что назавтра они стремительно взмоют вверх. Если же поют:
Фьюить, фьюить, фьюить,Пора внизу нам быть!– значит, они назавтра так же стремительно слетят вниз.
Если же людей вид дерева не заставил уйти, и они только посмеиваются около него, то все равно они могут перестать рубить здесь лес. Если же кто-то остановится под этим деревом с нечистыми намерениями, то появляется тигр и всю ночь стоит под деревом на страже. Если же люди не уходят — нападает на них.
Удастся увидеть облик этих птиц белым днем — он будет птичьим; услышишь их пение ночью — оно тоже птичье. Но по временам они для своего удовольствия принимают человеческое обличье, в три чи ростом, приходят в ущелья, ловят каменных крабов и жарят их на костре. Люди при этом не должны им мешать.
Народ области Юэ считает этих птиц своими почитаемыми предками.
За пределами «Южного моря» обитают люди-акулы. В воде они живут как рыбы, но не оставляют прядения и ткачества.
Некогда в округе Луцзян, в границах уездов Даньсянь и Цзунъян, обитали Большие чернухи и Малые чернухи. На горных лугах время от времени слышался плач каких-то людей. Часто насчитывали несколько десятков голосов — мужских и женских, взрослых и детских, — как будто бы они приступали к похоронному обряду. Жившие неподалеку тревожились и бежали туда стремглав, но так ни разу никого не обнаружили. И все-таки там, где был слышен плач, явно совершали обряд по умершему. Если согласно звучавших голосов было много, полагали, что это плач большой семьи, если же мало, то считали, что семья маленькая.
Среди больших гор в округе Луцзян обитают Шаньду. Они похожи на человека, тело у них голое, появление людей обращает их в бегство. Есть у них мужчины и женщины, ростом они достигают четырех и пяти чжанов. Умеют подзывать друг друга свистом. Обычно пребывают в уединенных и затененных местах, подобно всяким оборотням и другой нечисти.
При Ханьском Гуанъу, в годы под девизом Чжун-пин некая тварь обитала в водах Цзяна. Имя ее было Юй или, по-другому, Дуаньху. Могла, набрав в рот песку, выстреливать его в людей. Если попадет в кого-то, у того все мускулы напрягаются, голова болит, жар донимает. А в острых случаях доходило и до смерти. Люди, жившие на Цзяне, одолевали эту тварь с помощью колдовства — тогда в мясе ее обнаруживали песок и камни. Об этой самой твари поется в «Песнях»:
Ты, может быть, демон?Ты, может быть, Юй?Тогда я тебя не узнаю вовек.Ныне в народе эту тварь называют «Ручейный ядонос». А прежние знатоки полагали, что она рождается от смешения дыханий, когда мужчина и женщина вместе купаются в реке и вожделения женщины берут верх над мужскими.
Во время Хань в уезде Бувэй округа Юнчан была Запретная река. Над рекой поднимались ядовитые испарения, и перейти ее можно было только в одиннадцатую или двенадцатую луну, а от начальной до десятой луны переходить реку было нельзя: перешедший сразу же заболевал смертельной болезнью. Вот в этих испарениях обитала злая тварь, увидеть ее было невозможно, но можно было услышать звук — как будто что-то падало со стуком. Если это нечто попадало в дерево, дерево ломалось, если же в человека — он падал сраженным. Местное население называло это «Бесовские пули».
Вот почему преступников, объявившихся в этом округе, отвозили на берег Запретной реки. Не проходило и десяти дней, как они все погибали.
Цзян Ши-Сянь, муж моей старшей сводной сестры, нанял работника, страдавшего от истечения крови. Его лечили способом «изгнание яда»: тайно подкладывали под его циновку корень дикого имбиря — так, чтобы он об этом не знал. В беспамятстве он произнес:
– Тот, кто съест мой яд, зовется Чжан Сяо-Сяо! Я говорю имя Сяо, пусть уйдет Сяо!
В наш век при изгнании вредоносных ядов чаще всего употребляют тоже дикий имбирь, и, как правило, он действует. Дикий имбирь некоторые считают благостной травой.
В доме Чжао Шоу, уроженца Пояна, водились собаки-оборотни. Как-то Чэнь Цэнь зашел к Шоу, как вдруг выбежала целая свора, пять или шесть собак, — и Цэнь был искусан.
Впоследствии жена моего старшего дядюшки угощалась у жены Шоу — у нее хлынула горлом кровь, и она чуть не умерла. Ее вернули к жизни, напоив настойкой из накрошенных веток мандарина.