Записки об Анне Ахматовой. 1963-1966
Шрифт:
Лидия Яковлевна сказала, что полным наследником оказался Лева, но что он великодушно заявил, что половину отдает Ирине Николаевне. Затем он не пожелал взять к себе рукописи, сказав, что у него в коммунальной квартире ненадежно…
Надо, конечно, прежде всего сделать опись бумаг, сфотографировать «1001 ночь» и «Лермонтова» [218] .
Л<идия> Я<ковлевна> рассказала: какая-то старушка в церкви:
– Какая женщина была, всех в церковь привела за собой: и молодых, и старых, и евреев.
218
То есть две рабочие тетради Ахматовой, «вплетенные в переплеты от книг «Тысяча и одна ночь» и собрания сочинений М. Ю. Лермонтова» – см. «Записные
15/ IV 66 Склоку по поводу Толи – состава комиссии и пр. – опускаю.
Сегодня Аня Каминская рассказала мне – а я не знаю, можно ли ей верить? – что рассказывала ей Анна Андреевна о последнем своем свидании с Николаем С тепановичем.
Она уже была замужем за Шилейко и жила в Мраморном. Николай Степанович пришел с ней объясняться – кажется, о разводе. Разговор был неприятный. Они простились. Николай Степанович спускался по винтовой лестнице. Анна Андреевна крикнула ему вслед:
– По такой лестнице только на казнь идти!
Больше она его не видела.
Расстреливали у выкорчеванных корней – деревья повалены, корни торчат, под ними ямы.
Аманда сказала мне со слов Саломеи Николаевны (Соломинка), что Анна Андреевна была влюблена в В. Князева, – того героя «Поэмы», который застрелился из-за О. А. Глебовой-Судейкиной.
Это сильно углубляет бездонность «Поэмы».
4/V 6 6 Переделкино Часто по вечерам сижу на лавочке с Эммой Григорьевной. Говорим об Анне Андреевне.
Я погладила кошку.
– Знаете, как Анна Андреевна называла кошек, когда гладила их? Младшие.
Сегодня Эмма Григорьевна рассказала мне многое, чего я не знала:
«Белая Стая» посвящена Анрепу.
С ним она в свою поездку в Оксфорд встретилась в Париже. У него уже был инсульт. Он подарил ей платочек.
В Париже она встретилась и с другой своей любовью, с Лурье.
Лурье изменил ей когда-то, влюбившись в Судейкину.
Аманда мне говорила со слов Саломеи Николаевны, что Анна Андреевна была влюблена в Князева. (Не ему ли: «Пленник чужой, мне чужого не надо»). Мне ясно по стихам «…На левом берегу Невы / Мой знаменитый современник» [219] , что она была влюблена и в Блока (что всю жизнь энергично отрицала), который тоже, судя по «Поэме», любил Судейкину. Сегодня мне сказала Эмма Григорьевна, что Ане, незадолго до конца, Анна Андреевна поведала все про Блока и Аня записала это.
219
Строка из стихотворения Анны Ахматовой «Покорно мне воображенье…».
Сколько у нее было любовных неудач. У нее!
Стихотворение Нарбуту было посвящено сначала Николаю Ивановичу Харджиеву [220] .
У него – 25 писем Анны Андреевны [221] .
7 /V 66 Москва Сегодня – наконец – Толя.
Обо всем. До нового сердцебиения.
Я его спросила, что он знает про листки «Для Лиды». Он сказал: «Это, наверное, из «Лермонтова»» [222] .
220
Речь идет о стихотворении Ахматовой «Это – выжимки бессонниц» (Тайны ремесла, 9). Озаглавлено оно – «Про стихи». Существует автограф с заглавием – «Про стихи Нарбута» (ЦГАЛИ). Жирмунский предполагает, что стихотворение сначала было посвящено Харджиеву, потому, что именно Харджиев «обратил внимание Ахматовой на стихи Нарбута» (см. ББП, с. 482).
221
Эти письма опубликованы: Э. Бабаев. А. А. Ахматова в письмах к Н. И. Харджиеву // Тайны ремесла. Ахматовские чтения. Вып. 2. М., 1992.
222
«Для Лиды» см. «За сценой»: 245
Значит, не отдельно! Значит,
Значит, не видать мне их…
Из Толиных рассказов – кроме распри с Пуниными – фактическое:
«Что нам разлука…» посвящено ему. У него есть экземпляр с ее надписью – Анатолию Найману.
У него около 30 писем. Из Рима она ему писала каждый день. И в больницу, когда он лежал [223] .
Если они долго не виделись – давала ему читать «Лермонтова».
223
Письма Ахматовой к Найману см. в кн.: Анатолий Найман. Рассказы о Анне Ахматовой. М., 1989.
Подарила ему 2 «письма» – никому, просто так – мысли о своей поэзии. Одно он мне обещал в перепечатанном виде [224] .
Уверен, что Анну Андреевну и Леву ссорила Ира. Уверен, что Лева не пришел к ней в больницу в Москве потому, что ему тоже что-то сказала Ира. (Он собирался: Нина Антоновна обещала спросить у Анны Андреевны; передала ему «Мама ждет» – а он не пошел… В промежутке что-то сделала Ирина Николаевна).
Он сказал мне очень умно: каждое стихотворение Анны Андреевны происходит из конкретности, реальности. Каждое имеет основу. «С 63 года я знаю основу каждой строки».
224
Одно из этих писем с неверной датой (1946) напечатано в сб.: Памяти Анны Ахматовой. Paris: YMCA-Press, 1974, с. 36–37. Точная дата: «1960. 22 янв. – 29 февр. Ленинград – Москва».
Сказал, что «Красотка очень молода» многим казалась загадкой. (Значит, не только мне!) И что ему на вопрос она ответила: Смерть! (А мне – Любовь; и сердилась – это ведь ясно из следующего стихотворения: «И наконец ты слово произнес».)
«Я щедро с ней делюсь цветами» сказал он, это Ника из Болгарии в деревянных флакончиках привозила розовое масло, и Анна Андреевна отлила его одной даме. Это она называла делиться цветами.
Сегодня я получила из Лениздата письмо с просьбой подготовить текст «Поэмы» для однотомника. Надо обдумать. Текст придется дать неполный, а тот, который был ею подготовлен для «Бега времени»… Это противно.
Толя предлагает Луниным, что он придет в любую минуту описывать бумаги. Они крутят.
И у Толи, и у Нины Антоновны имело успех мое предложение – послать в Ленинград Эмму Григорьевну, чтобы она с Толей и Аней сделала опись. Она ведь архивистка. Может быть, они позволят…
Толя говорит, что Володя, брат мужа Ани, очень хороший и правдивый человек, говорил ему, что видел записку рукой А. А.: «отдать в Пушкинский Дом» [225] .
Надо отдать – но сначала все привести в порядок родными, не чужими, руками. Не Макогоненко и Берггольц [226] .
225
Володя – Владимир Александрович Зыков, инженер, брат Леонида Зыкова (1940–2001), художника, мужа А. Г. Каминской.
226
О том, что Ольга Берггольц и ее муж Г. П. Макогоненко сохранили машинописный экземпляр книги Ахматовой «Нечет» (книги, уничтоженной по приказу цензуры), Лидия Корнеевна тогда не знала.
17/V 66 Переделкино Тут часто посиживаю вечерами с Эммой Григорьевной на лавочке. Нет, разобраться в копии «Для Лиды» помочь она не может. Автографов у нее тоже мало. Стихи наизусть не знает. Но зато окунула меня в бездны семейных и иных склок.
Анна Андреевна тратила на Луниных и Ардовых много денег (в последние годы).
За Леву боролась, билась, хлопотала очень энергично, но когда он вернулся – не позаботилась о его костюмах, деньгах, лечении: деньги для него вообще давала не щедро; говорила: «ну вот теперь Лева будет меня содержать». А он вернулся больной.