Записки офицера Красной армии

Песецкий Сергей Михайлович

Теперь мы продолжаем жить в лесу. И неплохо живём. Еды навалом. А если чего-то не хватает, то по ночам делаем налёты на маленькие польские хозяйства и, по-социалистически, восполняем недостаток. Несколько раз добывали много выпивки — наши коммунисты из отряда знают всех самогонщиков.

Пару раз мы перерезали телеграфные провода на придорожных столбах. Майор говорил, что это диверсионная акция имеет важное значение и может помешать немцам вести их боевые действия. Про каждую такую операцию майор записывает в специальный «Дневник», на котором сделал такое заглавие: «Дневник диверсионной деятельности Коммунистического Партизанского Отряда им. Ванды Василевской». Там написано про каждого из нас и всем даны псевдонимы. У

майора — «Грозный». У меня псевдоним, естественно, «Сталинец». Недавно майор прочитал мне детальное описание нашей первой операции у лесничего. Мне особенно понравилось то место, где рассказывается, как немцы во время нашей отважной атаки на домик лесничего в спешке бежали, оставляя нам крупные военные трофеи в виде не вывезенных из леса бревен, стоимостью многие миллионы рублей.

Я продолжаю потихоньку писать мои «Записки», которые могут пригодиться мне в будущем, для работы над большим, социалистическим романом. Да, Советский Союз, Красная Армия и коммунистическая партия могут мной гордиться!

18 июня 1944 года. В кустах

Мы узнали от польских коммунистов из нашего отряда, что немцы отступают по всему фронту. Красная Армия героически продвигается вперёд. Союзники высадили десант во Франции и гонят оттуда гитлеровцев. Одним словом: мы взяли немцев в клещи и они наверное уже не выскользнут из них.

Мы устроили военный парад, в котором, демократически, принял участие весь наш, уже покрытый бессмертной славой, партизанский отряд… то есть: майор, я, четверо наших бойцов и трое польских коммунистов.

Прежде всего, мы трижды крикнули «ура!» в честь нашего ВЕЛИКОГО вождя, Сталина. Потом ещё раз крикнули ура, но не так громко и только один раз, в честь покровительницы нашего геройского отряда, Ванды Василевской. И лишь потом состоялось военное совещание.

Мы решили — чтобы нанести решающий удар немецкой армии — сжечь деревянный мост на дороге, ведущей из деревни Кошки в городок. Несколько раз по этой дороге перевозили силос для лошадей. Этот мост около 15 шагов в длину и 7 шагов в ширину. Так что он представляет важный стратегический объект. Уничтожив его, мы могли серьёзно затруднить подвозку корма лошадям гитлеровской армии. Одновременно, это был отличный военный подвиг.

Из городка нам доставили большую бутыль керосина и мы двинулись в путь. Сделали лагерь на расстоянии пяти километров от места намеченной операции, на большой поляне. Когда стемнело, мы выпили пять бутылок крепкого самогона и, подкрепившись душой и телом, двинулись вперёд.

Майор шёл первым. За ним один из польских коммунистов, который показывал ему дорогу. Потом я, а за мной остаток отряда. Мы приблизились к дороге и остановились. Долго прислушивались, но было совсем тихо. Майор снял с предохранителя пистолет, взял у одного из коммунистов бутылку керосина и мы пошли дальше. Проскользнули через заросший кустами овраг и остановились на дороге. Потом осторожно и совершенно тихо направились к мосту. Шли в полной тишине — песок был глубокий и мягкий, и хорошо глушил наши шаги. Ночь была такая тёмная, что мы не видели друг друга. Это как раз подходило для нашей смелой операции.

Наконец мы приблизились к мосту. И именно в этот момент около нас как что-то застучит, затрещит, захлопает, загромыхает!.. У меня замерло сердце. А вокруг меня всё закипело. Кто-то застонал. Ещё кто-то крикнул. Кто-то пнул меня в живот и повалил на землю. Раздались выстрелы.

Вижу я, дела наши плохи и надо спасать жизнь. Поэтому я бросил винтовку и как махну с дороги в лес. А за мной, слышу, кто-то гонится. Я ещё поддал. Минут пятнадцать так бежал, аж воздух в ушах свистел. Потом остановился, когда понял, что меня никто не догоняет. Пошёл быстро в сторону поляны — у нас был такой уговор, что если кто-то отобьётся от отряда, то должен ждать других именно там.

Через какие-то десять минут я был на месте. При этом очень гордился собой, что в полной темноте так быстро отмахал пять километров. И предполагал, что я первый. Но тут заметил, что вблизи нашего лагеря кто-то сидит и курит папиросу.

— Кто там? — грозно крикнул я.

— Не ори, дурак! — отозвался майор.

Меня это очень удивило. Оказывается, он даже меня обогнал. Да, мы можем гордиться тем, что у нас отменные ноги. И не только у меня и майора, а у всей Красной Армии. Ведь в 1941 году на немецком фронте у нас было как минимум пять миллионов солдат. А когда Гитлер ударил по нам, мы так спешно убегали, что немцы на автомобилях не могли нас догнать. И только половину нашей армии взяли в плен. А остальные ходу-ходу! До самой Москвы. Это специально так, чтобы гитлеровцев в ловушку заманить.

— Что там было у моста? — спросил я майора.

— Какой-то большой немецкий отряд. Наверное даже с танками, там что-то грохотало на весь лес. А потом остановились и кажется отступили в панике… Да, можно сказать, что сегодня мы серьёзно помешали отступлению гитлеровцев. Это может способствовать их поражению.

Немного спустя пришли наши бойцы.

Двое вместе, а двое по отдельности. У одного из них был сильно подбит глаз, а у другого надорвано ухо. Одним словом: и нам немного досталось. А майор утверждает, что его танк толкнул, и он от удара свалился в овраг. Но я так подозреваю, что это не танк, а я майора головой в живот зарядил, когда прокладывал дорогу к отступлению.

Лишь под утро пришли польские коммунисты. Двое из них несли третьего. У него была окровавленная голова. Левый глаз вообще не видать. И страшно вонял керосином. Майор тщательно обследовал его и установил, что по нему проехал немецкий танк и облил его бензином. А не раздавил только потому, что дорога раскисла. Но я почему-то уверен, что это именно майор, в замешательстве, шарахнул его бутылкой керосина по голове.

Мы начали спрашивать, кто стрелял? Один из бойцов сказал, что это он выстрелил в немецкого генерала, который ехал на белом коне во главе армии… Однако там была серьёзная угроза и нам повезло, что мы уцелели. За это мы должны быть благодарны своему мужеству и необычной ясности сознания.

Майор описал всю эту операцию в «Дневнике Коммунистического Партизанского Отряда им. Ванды Василевской». Затем мы начали предусмотрительно убираться подальше от опасного места. Потому что немцы могли опомниться и со дня на день устроить облаву в ближайших лесах. А поскольку у них серьёзное численное преимущество над нами, мы могли бы пострадать от этого. Впрочем, в стычке с немцами у моста, мы потеряли всё оружие. Только у майора был второй пистолет, который уцелел в кобуре на поясе. Так что мы были вынуждены как можно быстрей вооружаться, чтобы продолжать борьбу с немцами. Это не представляло трудности — у польских коммунистов из городка есть возможность доставать нам оружие. Там его хватает.

20 июня 1944 года. В лесу

Я обнаружил очень неприятную вещь. Но, к счастью, никто из отряда об этом не знает. Так вот, после отступления из опасного места, вблизи того стратегического моста, мы остановились надолго в очень удобном месте — в лесу около ручья. Однажды я пошёл вдоль него, чтобы разведать местность. При мне были пистолет и гранаты — коммунисты уже доставили для нас оружие из городка.

День был очень хороший и тёплый. Гуляя, я отошёл довольно далеко от нашего лагеря. Мне захотелось пить. Где-то вблизи шумел ручей и я начал пробираться к воде через заросли ольхи. В этот момент что-то как загремит, как затрещит… Я сделал ноги. Продрался сквозь заросли и упал в воду. Лишь тут я остановился — дальше убегать было невозможно. И в этот момент я понял, что грохот раздаётся в моей брезентовой сумке, которую я всегда носил с собой за спиной.