Записки опального директора
Шрифт:
25
Дорога на Ворошиловоград проходила по Полтавской, Харьковской, Сумской и Ворошиловоградской областям левобережной Украины. Как и раньше, наш путь пролегал по сельской местности. Теперь мы избегали крупных городов, областных и районных центров уже не столько из-за опасности бомбёжек, а главным образом из-за трудностей с обеспечением питания и ночлега. В сельской местности, в колхозах и совхозах всё это решалось проще и лучше.
Проходя, к примеру, по сёлам Полтавщины, мы часто могли пополнить свои продовольственные запасы фруктами и овощами, хлебом и молочными продуктами, а нередко и кусок варёной говядины,
Дородные селянки-украинки с присущим полтавским акцентом, отличающимся особо твёрдым произношением буквы «Л», предлагали: «Возьмить молоко, хлопци!».
С питанием дело здесь обстояло лучше, чем в правобережной Украине. И вообще наш марш по восточным областям проходил легче и намного спокойней. Налёты немецких самолётов на нашу колонну почти полностью прекратились. Несколько раз в Приднепровьи нас ещё бомбили и обстреливали, а когда мы отошли от Днепра на несколько десятков километров, налёты прекратились.
Здесь во всём ещё чувствовался тыл. Состояние войны можно было заметить по идущим навстречу войскам, отсутствию мужского населения на полях и фермах, и часто звучащей по радио песне «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой!». В движущихся на запад войсках заметно было большее чем раньше количество танков, артиллерии и автомобилей.
В воздухе по-прежнему хозяйничала немецкая авиация. Многочисленные группы бомбардировщиков, сопровождаемые истребителями, летели на восток в направлении Харькова, Сталино (ныне Донецк), Ворошиловограда (теперь Луганск) и железнодорожных узлов Донбаса и юго-восточной Украины. Чувствовалось, что их не беспокоила возможность появления в небе советских самолётов или ожидание заградительного огня зенитной артиллерии.
Ритм нашего движения на восток выдерживался прежний - 45 километров в сутки. Капитан Колесников утверждал, что колонна должна прибыть в установленный срок. Теперь мы такое расстояние преодолевали легче. Может быть потому, что нас больше не бомбили, возможно привыкли, может жара немного спала и наши вещмешки полегчали, но ноги наши уже не распухали, как раньше, меньше возникало болезней и совсем прекратилось бегство из колонны.
На том вечере отдыха на восточном берегу Днепра, девчата, прощаясь с нами, подарили Науму Дорфману гармошку. Он часто теперь наигрывал в пути знакомые марши, под которые легче шагалось и аккомпанировал походным песням, которые запевал Иосиф Богуславский. Всё это создавало оптимистический настрой. Этому также способствовали лучшие, чем раньше, условия питания и отдыха, а также отсутствие прямой опасности погибнуть при очередном налёте немецких самолётов.
Ночевали, как и раньше, на свежем воздухе, а перед сном пели песни, говорили о войне и слушали разные истории. В дождливые ночи устраивались на сене в амбарах, сараях или в пустующих летом школьных классах.
Всех очень бесспокоило положение на фронте, но из газет, которые мы ежедневно выпрашивали у местных жителей и по радио, которое обычно слушали перед сном, мало что можно было узнать. Сводки Совинформбюро были по-прежнему сухими и лаконичными. Единственное, что давало какое-то представление о местах главных сражений, были названия направлений ударов немецких войск. Ребята настойчиво просили меня подготовить информацию об основных событиях в нашей стране и в мире. Я тщательно к ней готовился, прочитал газеты за последнюю неделю, прослушал несколько вечерних радиопередач с обзорами радиокомментаторов и журналистов, и сделал получасовую политинформацию.
Мне
Беседа подняла настроение у ребят, вселила оптимизм и веру в возможность остановить врага.
День за днём сокращалось расстояние до Ворошиловограда и, наконец, четвёртого августа, к исходу дня, колонна остановилась на последний ночлег у небольшой речушки, в пригородном колхозе, на окраине этого заветного города - конечной цели нашего марша.
Капитан Колесников распорядился привести себя в порядок, искупаться, постирать белье и одежду и быть готовыми к маршу в центр города, где расположен облвоенкомат. Все эти приготовления мы делали в приподнятом настроении, как будто готовились к большому празднику.
Ребята накопали молодой картошки, собрали различных овощей на колхозном огороде, раздобыли ещё тёплого молока вечернего надоя, а женщины-колхозницы и молодые девчата принесли всякой домашней снеди: яиц, мяса, солёных огурцов.
Николай Иванович подал идею собрать сухих веток на опушке соснового леса и разжечь костёр. Все охотно поддержали это предложение. После необычно вкусного ужина у костра зазвучала песня под гармошку и гитару. К мужским голосам приобщились женские и мы только теперь осознали чего не хватало до сих пор нашему хору. Откуда-то появился бубен и закружили пары в танце. Звучали вальсы и танго, плясали польку, гопак и цыганочку. Куда только делась усталость, на которую многие жаловались и от которой изнемогали все. Песням и танцам не было конца и только вмешательство капитана Колесникова заставило к полуночи потушить костёр и распрощаться с девчатами.
Долго ещё мы не могли уснуть в тот вечер, перебирая в своей памяти этапы тысячекилометрового марша по Украине с запада на самый дальний её восток, которому, казалось, не будет конца и до конечного пункта которого дошла только половина его участников.
Вспоминали погибших, оставленных по пути больных и раненых, своих родных и любимых, сражающихся сейчас с жестоким врагом и тех, кто томится теперь на оккупированной фашистами земле.
Мучили мысли о будущем. Что нас ждало теперь?
26
По улицам Ворошиловограда прошли строем. Всё здесь показалось необычным. И шум трамвая на центральных улицах, и очереди у продовольственных магазинов, и обилие городского транспорта, и множество людей, идущих поутру на заводы и фабрики. Город показался нам большим, зелёным и красивым.
Колонна наша большого удивления у жителей не вызвала. Наверное, здесь это было не в редкость, когда по городу куда-то строем вели молодых людей.
Зато, в облвоенкомате, куда мы вскоре прибыли, наше появление вызвало большое оживление. Как только капитан Колесников доложил о нашем прибытии, к нам во двор пришёл полковник в сопровождении целой свиты офицеров. Николай Иванович шепнул нам, что пришёл сам военком.