Записки пилота
Шрифт:
– Давай, Тим, садись. Мы прикроем, - обратился я нему.
Я сел сразу же за Глоком. Через десять секунд на палубе появился Змей, а за ним - Амазонка.
* * *
Стянув с головы шлем, я смахнул, слипшиеся от пота, волосы со лба. Я покрутил головой, ища нашего нового командира эскадрильи. Глок стоял возле подъёмника и что-то втолковывал Аррису, который со смущенным видом оправдывался. Приблизившись, я услышал:
– ...а если бы в это время тебя атаковало звено жуков?
– Глок хмуро посмотрел на Арриса, - Что тогда?
– Сэр, я бы развернулся и отправил их всех
– Смело, но глупо! Три нефелима сделали бы из тебя котлету за минуту. Значит так, впредь ты больше не делаешь отчаянных поступков. Если я сказал сохранять строй, то ты летишь за мной даже, если увидишь вражеский транспорт без турелей и щитов. Я не хочу писать твоей матери письмо о том, как славно ты сражался и погиб смертью героя. Я таких писем уже десяток написал. Понятно?
– Так точно, сэр!
– Можешь идти, - Глок повернулся ко мне, - Не думал я, что Лях погибнет, он был самым опытным из нас.
– Он принял весь огонь на себя, давая новичкам возможность выжить, ответил я.
– Похороны через полчаса. Иди прими душ и переоденься - жуки не будут временить с ответом.
– Ладно. А я ведь с Фиджи ещё не "Мидуэе" летал. Он меня многому научил, - я тяжело вздохнул, - Все мечтал о райских островах.
Идя по переходам крейсера, я думал о Ляхе, Фиджи и других пилотах, погибших в боях с жуками у меня на глазах. Черт возьми! Всего два года воюю, а сколько уже друзей потерял! Большинство моих сверстников, выпускников Академии уже погибло. Кто - в первых боях, кто - из последних сил сдерживая ужасный напор жуков. Создавшаяся ситуация напомнила мне о древней Второй Мировой Войне. У страны, господи, как же она называлась? А, да - СССР, и тогда тоже новички погибали, не успев набраться опыта, а старые опытные пилоты гибли, защищая молодняк и давая им шанс пожить подольше.
Думая таким образом, я не заметил как добрался до каюты, переоделся и привёл себя в порядок. Очнулся я уже возле нашей корабельной церкви. Эта комната только называлась церковью - в ней не было ничего, чтобы связывало её со священным местом. Просто здесь проходили все похороны.
Сейчас на возвышении стояло три контейнера, накрытых флагами Конфедерации, с формой Ляха, Фиджи и Уголька. В космической войне найти тело погибшего пилота невозможно, поэтому всегда хоронили его форму. Слева, у переборки, застыл почетный караул. Справа, ровными шеренгами стояли свободные от вахты члены экипажа, одетые в строгую черную форму космических сил Конфедерации. Чуть в стороне от них застыли пилоты с Глоком во главе. Впереди всех в полоборота к присутствующим и лицом к контейнерам стоял командор Ричард Грей.
– Как жаль!
– начал он.
– Как жаль, что мы собираемся вот так - всем экипажем в последнее время только по печальным причинам. Ещё трое наших товарищей погибло в этой войне, ещё три жизни заплатила Конфедерация за своё право существовать. Лях, Фиджи и Уголёк всегда будут с нами. К несчастью, мы не можем воздать всех почестей сейчас, я надеюсь, наши друзья простят нас за это. Когда закончится эта война, мы соберёмся вновь - и тогда все будет как надо.
Вахтенный офицер вскинул руку к козырьку и подал команду:
–
Тихо и плавно, без музыки, контейнеры были отпущены в открытый космос. Во всей церемонии чувствовалась какая-то будничность. Ведь такие процедуры последние месяцы проходили уж слишком часто.
Тишину церковного помещения внезапно разорвал ревун боевой тревоги. Стройные шеренги моментально сломались. Быстро, но без суеты и толкотни все направились по своим местам. И, если технику двигательной установки по уставу необходимо было занять своё место за семь минут, то пилоту истребителя на это отводилось от трёх до четырёх с половиной минут.
Уменьшившаяся на три человека орава пилотов неслась по коридорам.
– Сегодня будет парадный вылет, - бросил я на ходу Глоку.
– Это - точно. Такого официоза жуки ещё не видели.
– А я слышал, что они вообще ничего толком не видят, - вклинился Змей, - Может быть не будем одевать шлемы, а полетим в фуражках, а?
– Если хочешь - пожалуйста, но, если потеряешь в полёте связь, то будешь у меня и спать в фуражке, и в туалет в ней ходить, - ответил я ему.
– ОК!
– хватая свой шлем, хохотнул Змей.
Волк на моём шлеме встретил меня, блистая новыми красками. Молодец, Билл, подумал я, надевая его.
Крейсер развернулся навстречу появившимся жукам, поэтому после старта мне не пришлось корректировать свой курс.
– Пилоты!
– на комлинке возник Чифмэн, - Нас атакуют Гидра, Орка и около двадцати разных истребителей. Бомберов среди них мало, поэтому цель номер один - Гидра. Атакуем в звеньевом порядке. Пилоты с "Сагайдачного" прикрывают.
Обгоняя наши истребители, навстречу жукам понеслись первые плазменные залпы грозных строенных пушек "Сагайдачного" и "Черчилля".
– Жучки, цып-цып-цып, идите сюда - я вам лапки то и поотрываю, - как обычно перед боем я "культурно" обратился к врагу и не получил ответа. Зато Чарли 2 сразу меня поддержал:
– Окей, амиго, давай размажем их по стенке!
Через секунду завертелась смертельная карусель боя. В лобовой я сбил сразу два Моррея. Сквозь помехи прорвался голос какого-то гибнущего нашего пилота.
Жуки не ожидали такой напористой нашей атаки и проспали звено бомберов Чифмэна, которое подобралось вплотную к Гидре и, в упор, расстреляло её с помощью торпед. Яркая вспышка на мгновение осветила всё вокруг.
Вдруг я услышал голос Дункана МакКертиса:
– Помогите, сэр! Они у меня на хвосте. Защитных полей нет...
– Уходи вправо на форсаже и выпадай из боя, - донёсся голос Глока, Нет, нет, не влево - там Манта. Уходи вправо!
Но Дункан совсем запаниковал и попал под прямой залп жучиного бомбера. В космосе ещё раз на миг вспыхнуло маленькое солнце.
Через пять минут в космосе не осталось ни одного вражеского корабля. Последний из них развалился, врезавшись в борт "Черчилля". Глянув на радар, я увидел гораздо меньше синих точек, обозначающих наши корабли, чем до начала боя. Оставалось всего пятнадцать истребителей. Мы потеряли Дункана и Варвара. Я не заметил, как сбили Конрада в круговерти боя. Итого нас на крейсере осталось семеро.