Записки питерского бухарца
Шрифт:
Так, вполне логично рассуждал я, прогуливаясь меж многочисленных рядов. На рынке, как всегда было людно и шумно: всюду пестрели цыганские юбки, толкались и переругивались между собой продавцы, а над всем этим стоял привычный гвалт и мат.
– «Родопи-Родопи»! Кому нужны по дешёвке «Родопи»? – скороговоркой пропела белолицая красивая цыганка, быстро обгоняя меня.
– Мне нужны «Родопи»! – крикнул я ей вослед. Я и в самом деле измучился и отчаялся найти столь необходимый для меня товар, поскольку уже дважды обошёл
Цыганка как бы нехотя остановилась и, недоверчиво оценив меня, вновь продолжила своё шествие, бормоча своё привычное заклинание. Я возмутился её реакцией и ускорил шаг.
– Мне нужны «Родопи»! – повторил я снова, догнав свою беглянку. – Две коробки нужны!
Она внимательно посмотрела на меня своими ясными красивыми глазами, виновато улыбнулась и произнесла:
– Извини, дорогой, но это не здесь. Надо ехать в сторону «Техноложки»…
– Да куда угодно! – перебил я её. – Вон, возьмём такси и…
– Хорошо-хорошо! – остановила она меня. – Я только подружку свою предупрежу, ладно?
И, отойдя немного в сторонку, стала шушукаться о чём-то с симпатичной брюнеткой со жгучими и пронзительными глазами.
«Ух, ты – Аза-зараза!» – вспомнил я, почему-то, цыганскую семью, жившую некогда в нашем доме, в Бухаре. У них была точь в точь такая же дочь, которую звали Аза.
– Поехали! – возвратилась вскоре моя знакомая.
Я взял такси, и мы тронулись в сторону метро «Технологический институт»…
– Давай деньги! – протянула она руку, едва мы проехали под аркой дома и остановились во «дворе-колодце».
«Э-э, нет: меня так просто, на мякине не проведёшь» – усмехнулся я про себя. Вслух же, произнёс, оглядывая пустой двор:
– А где товар?
– Вот магазин – она указала на обшарпанную дверь – Но туда нельзя! Тебе сами вынесут коробки.
– Ты хотя бы, с заведующим меня сведи! А то, мало ли…
– Вот «Фома неверующий»! – сердито хлопнула она дверью машины. – Щас, я тебе её позову! Только ты туда не заходи: посторонним нельзя!
Через несколько секунд она вышла вместе с подружкой. С той самой брюнеткой. Поверх одежды был накинут белый халат.
– Здравствуйте. Светлана Юрьевна – улыбаясь, представилась она.
Казалось бы, даже законченному идиоту, всё тут должно быть понятно, однако, я настолько был в тот момент ослеплён, что… покорно протянул ей деньги. Не считая купюр, она спокойно опустила их в карман своего халата и строго произнесла:
– Стойте здесь. Сейчас Вам вынесут коробки.
И подруги скрылись за дверью.
Прошло секунд пять, прежде чем я догадался дёрнуть за ручку двери. И тут я обнаружил, что это всего лишь на всего кривая проходная, ведущая на улицу. С противоположной её стороны до меня явственно донёсся
Со всех ног я рванулся вослед убегающим цыганкам, которые уже сели в такси, готовые тронуться в путь. Я выскочил на середину дороги, навстречу машине. Водитель, видимо, почувствовав неладное, не торопился трогаться с места. Подскочив к задней двери, я открыл её и наткнулся на протянутую руку с деньгами.
– На-на! Держи свои деньги! – засмеялась цыганка, на всякий случай, прикрывая лицо другой рукой.
– Вылезай! – скомандовал я ей, схватив деньги.
– Слушай, что ты хочешь? – встряла её подружка. – Ты забрал свои деньги: что тебе ещё нужно? С женщиной решил связаться?
Я слегка опешил.
«И в самом деле, – зачем мне вытаскивать её из машины. Ведь, не драться же?»
Поколебавшись секунду-другую, я хлопнул дверцей и побрёл по направлению к дому.
– Козёл сраный! Ишак безмозглый! Так тебе и надо! – шёл я по дороге, пересчитывая деньги и ругая себя самыми последними словами. – Сигарет дешёвых, видите ли, ему захотелось приобрести… Идиот и лох последний!
Жаркое по-восточному
Много лет тому назад, я был приглашён поработать на плавучий ресторан-теплоход «Мария», который швартовался тогда у набережной Невы, напротив «Медного всадника». Естественно, при составлении нового «Меню», наряду с прочими блюдами, я ввёл своё «Жаркое по-восточному», где оно неплохо «прижилось».
Работал с нами официантом один парень – Дима. Как-то, в очередной раз, врывается он к нам на камбуз и кричит:
– Срочно, ещё пять жарких!
– Нет уже, закончились.
– Как «нет»? А это что у тебя? – показывая на казан с мясом.
– Понимаешь, Димон, – пытаюсь ему объяснить – у меня закончились помидоры.
– Да кто там знает – что туда идёт?! Давай быстрей без помидоров!
Я опешил, но, почесав немного затылок, рискнул. Едва, официант исчез из камбуза, как у меня на душе «заскребли кошки». Я уныло уставился сквозь иллюминатор на памятник Петру Первому и, в его направленном в мою сторону жесте, явственно прочитал себе приговор судьбы: «Мене, мене, текел, упарсин».
Величественная государева десница безжалостно указывала на меня, а сам Пётр вдруг сделался ещё суровее, словно уличил меня на месте преступления: «Ты почему не доложил помидоров, а?!»
Минут через сорок Димон вновь возвращается и с виноватой улыбкой говорит:
– Иди, тебя там зовут клиенты.
Я обомлел. Но, делать нечего, иду. Смотрю, на выходе, уже на трапе, один из прилично поддатых посетителей не унимается:
– Нет, ну а где же повар?
– Ну, вот он я.
– Братец, скажи мне, как называлось то блюдо, что я ел? Такого вкусного мяса мне уже лет сто, наверное, не доводилось пробовать. Ей Богу, спасибо. Дай я тебя поцелую…