Записки полковника Крыжановского

Янсон Денн

Полковник НКВД Тарас Григорьевич Петренко не был злым от природы. Он любил порядок. Порядок во всём: от начищенных сапог часового на вышке до ровных стопочек документов в сейфе и вычищенной до блеска пряжки на ремне. Но это был не тот порядок, который внушает простым людям надежду и уважение перед властями. А палочный, формально-показушный, унтер-офицерский «порядок» прусского образца, который так нравится начальству, отмечается им и так угнетает подчинённых.

Чтобы наши песни не смолкали,Чтоб не знать нам горестных утрат,Чтоб спокойно наши дети спали,Эти люди никогда не спят… Наши дни безоблачны и чисты,

Не дадим их омрачить врагу. И, как наши зоркие чекисты, Будем все всегда мы начеку!

Я вспомнил, как утром доктор Васильев любезно вызвался подбросить меня до «объекта–178».

– Осторожнее, батенька. Осторожнее… – скрипел он всю дорогу.

От вчерашнего ночного ужаса не осталось и следа. Солнечное сияние заливало ледяную искрящуюся долину. Холодный воздух нёсся навстречу. Машина упруго прыгала по колее. Бодро ревел мотор. Объект оказался совсем недалеко от занятого нами княжеского особняка – километрах в двух, в широкой долине, между двух гористых сопок. Автомобиль, лихо вертанувшись, застыл у самого КПП. Залаяла овчарка. «Каменное кольцо Люцифера», – невольно подумал я .

– Константин Павлович, это спецлаборатория? Обогащение каких-то редких руд?

Доктор Васильев лишь покачал головой. Вспыхнула позолота пенсне.

– О-о-осторожнее, Александр… О-о-осторожнее… Тсс.

Происходившее дальше становилось всё загадочнее. Намётанный в Испании глаз хватал детали. КПП, охраняемый тремя автоматчиками. Далее три периметра ограждений: земляные, облитые ледяной коркой, валы. На них – проволочные заграждения. Вышки с пулемётами и прожекторами. А в пространствах между валами – немецкие овчарки на свободном выгуле. Самым интересным было то, что внутри «кольца» объекта я не заметил никаких бараков, никаких признаков обитателей-зеков. Только пару приземистых серых зданий, больше похожих на шахтные надстройки. «Значит, всё-таки редкие руды», – отметил я для себя.

– Товариш Крижановський, ві тут? 9 – меня в упор сверлили мутно-оловянные глаза коменданта. – Ось так… Сброя є? 10

– Так точно. Есть, – я протянул полковнику командировочный «московский» лист.

– Леночка… Леночка… – кажется, в рыбьих глазах впервые появилось что-то человеческое. – Сьогодні і подивіться, їдьте… Поїдьте відразу: проспект Леніна, 55. Це в центрі 11 .

9

Товарищ Крыжановский, вы тут? (укр.)

10

Вот так… Оружие есть [у вас]? (укр.)

11

Сегодня и посмотрите [пациента], езжайте… Езжайте сразу: проспект Ленина, 55. Это в центре… (укр.)

Глава 4. Особняк князя Вереева

Особняк и вправду оказался «княжеским». Древние, скрипящие полы под чистыми половицами. Чёрно-резные балясины на старинных лестницах. Массивная, дубовая мебель. Кое-где сохранились даже реликты былой роскоши: персидские ковры, хрусталь и уральские малахитовые вазы с самоцветами. И повсюду – книги, книги, книги… Недочитанные. Перечитанные. Просто брошенные. Запах чего-то древнего, хорошо забытого и основательно утраченного. Аромат ушедшего, умершего века… Не менее обширной библиотеки порадовала настоящая «старорежимная» медная ванна с позолоченными кранами. Купец 1-й гильдии, а позже «настоящий, вот те крест» князь Вере-ев жил когда-то на широкую ногу. Благо в окрестностях тогда впервые нашли золото…

Древняя, как и всё в этом особняке, экономка внесла поднос и огромный медный чайник. Не гранёные стаканы, а настоящие, чайные чашки из китайского фарфора. Армейские галеты. И настоящий ароматный индийский чай. Весело трещало пламя. Я, вытянув ноги к камину,

наслаждался редким комфортом. Доктор Васильев, разложив тщедушное тело в громоздком, из чёрного дерева, кресле, что-то напряжённо писал. Тонкие пальцы быстро перелистывали блокнот. Я почесал себя за ухом, изображая сытого кота, и вновь потянулся к чайнику.

– Константин Павлович, а я ведь обратил внимание, что на объекте не было заключённых. И не было даже признака их…

– Да-с, Саша… – Васильев рассеянно кивнул. – Их там и нет, там лаборатория… И виварий.

– Виварий? – я сделал вид, что не понял. – То есть руду там не добывают?

– Добывают, никель… – он продолжал увлечённо писать. – И ведётся научная работа.

Отхлебнув изрядно чая и «муркнув» от удовольствия, я не унимался:

– А для чего же тогда такая охрана? Константин Павлович, вы же работаете на этом объекте?

– Работаю, – доктор закрыл блокнот и внимательно, поверх пенсне, посмотрел мне прямо в глаза. – Александр, это спецобъект. И я давал подписку о неразглашении.

Он медленно раскрыл толстенный фолиант с тиснённой золотой надписью на титуле.

– Лучше, коллега, расскажите мне о вашей пациентке. Э-э-э… Петренко Лене? – закончил Васильев.

– А что пациентка? Ни по симптоматике, ни по пробам чахотки нет. Я думаю, у неё что-то нервное. Ребёнок на няне, сутками не видит родителей, особенно отца.

– Да-с… Коменданту Петренко и правда не до семьи сейчас, – Васильев поправил пенсне и вновь углубился в чтение.

– Константин Павлович, вы знаете, что первое спросил у меня ребёнок? «А скоро ли папа придёт домой?»

Галета рассыпалась в моих пальцах. Я подвинул керосинку, заставив буквы на фолианте буквально вспыхнуть золотом. «И. И. Иванов. Эволюция и гибридизация гоминидов», – медленно прочитал я.

Загадочный «объект–178», его необычайная охрана, а также уклончивые ответы Васильева всё больше и больше подогревали мой интерес. На следующий день, едва навестив Леночку, я пошёл домой пешком. Искрясь на снежных полях, светило солнце. Проплывала уже знакомая улица 1 Мая, покосившиеся бараки, окаймлённая кумачом доска почёта и трудовых достижений. Навстречу попадались рыбаки и промысловики-старатели в ушанках и рваных ватниках. При дневном свете окраины Магадана выглядели совсем не так зловеще, как той ночью… Пройдя около километра по «таёжной дороге», свернул в сторону Люциферова кольца – так я уже мысленно окрестил «объект–178». Теперь путь лежал по обледенелой колее, пробитой грузовиками. Сапоги сильно скользили. «Нужно будет купить кошки, – отрешённо думал я. – Что же это за объект такой? Охрана. Виварий. Добыча никеля. Секретность… “Эволюция гоминидов”… Гоминиды? 12 »

12

Гоминиды – в узком смысле человек и его вымершие человекообразные предки (кроманьонцы, неандертальцы, питекантропы, синантропы, австралопитеки и др.); в широком смысле – семейство наиболее прогрессивных приматов (гориллы, шимпанзе, гиббоны, орангутанги).

Я уже приблизился к устью Каменного кольца, образованного двумя гористыми сопками.

– Сто-о-о-ять! Руки за голову! – голос был серьёзный и напряжённый. Такому голосу можно и нужно верить, это я усвоил ещё в Испании. – Назовите себя! – клацнул затвор.

Мелькнули еловые лапы. Сугроб в пяти шагах от меня ожил, выпустив из себя человека в белом маскхалате и маске. Белоснежную плащ-палатку топорщило тупое рыльце оружия. «ППД» 13 , – автоматически отметил я. Человек махнул рукой. И я понял: есть ещё один. Стрелок. И я – на прицеле.

13

ППД – пистолет-пулемёт Дегтярёва. Оружие, приспособленное для ведение огня очередями и одиночными выстрелами пистолетным патроном (как у ТТ) на прицельной дистанции – до 400 м. ППД 1934–1938 гг. по внешнему виду практически не отличался от знаменитого ППШ Великой Отечественной войны.