Записки практикующего адвоката
Шрифт:
Судя по сведениям налоговой, зарплату за прошлый год потерпевшей вообще не повышали. Услышав это, я захотела захлопать в ладоши, как маленькая девочка. Спорить с письмом налоговой коллега не может, и теперь очевиден подлог доказательства. Защитник подсудимого, конечно, был готов к такому исходу, но все же выглядел несколько потерянным.
Допрос потерпевшей прошел вполне ожидаемо. Госпожа Розалия рассказала историю своих взаимоотношений с шефом и стойко перенесла все вопросы. Хоть она и дриада, но вела себя просто молодцом, не чета многим моим клиентам.
Далее мы приступили к допросу свидетелей. Ранее допрошенные свидетели
Оживление наступило лишь, когда я попросила допросить дополнительного свидетеля. Коллега активно возражал, но безрезультатно. Судья Ярешин всегда относится к делам вдумчиво и скрупулезно, внимательно изучая доказательства, а потому не стал пренебрегать новым свидетелем.
Так что господина Сауральда Торрсона все же допросили, и без преувеличения, его показания были ошеломляющими.
Гном подробно изложил все, что ему было известно, и не поддался ни на какие попытки сбить его с толку. Допрос длился почти час, но в конце концов коллега отступил.
Судья огласил материалы дела, выслушал прения и ушел в совещательную комнату, а мы остались ждать приговора. В общем-то, каким он будет, уже не сомневался никто. Розалия и ее жених нежно ворковали, как голубки, а господин Бужин мрачно смотрел в пол.
Приговор оказался именно таким, как все и ожидали — подсудимый был признан виновным и приговорен к условному осуждению.
Так что, как любит пафосно говорить гадалка Наталья, справедливость восторжествовала.
Конечно, наказание господина Бужина было не слишком суровым. Зато, полагаю, у него возникнут серьезные трудности с наймом новой секретарши…
Глава 25. Каскадер
"Каскадеры, каскадеры, Ведь опасность это в общем — то пустяк…"
Мне снился сон, настолько живой и реальный, что становилось страшно. Я стояла на верхушке отвесной скалы, и у меня не было даже банальной веревки.
Я была совершенно одна на вершине. И что меня понесло на эту скалу? Но размышления об этом, не отменяли простого факта: надо спускаться. Вот только я ума не могла приложить, как это сделать.
Глубоко вздохнув и решившись, я начала осторожно сползать по скале, нащупывая опору для ног, но тут из-под ноги оборвался камень, и я еле удержалась на небольшом уступе. С бешено колотящимся сердцем я осознала, что пока еще не падаю, и осторожно попыталась посмотреть, куда ставить ногу дальше. Но поверхность была почти гладкой — правда, было несколько небольших трещин, но как удержаться в них без снаряжения? Ситуация патовая — я висела на скале, и не могла ни вернуться обратно, ни двигаться дальше. Что делать? Не хватало решимости сделать еще один шаг вниз, но и оставаться бесконечно в таком неудобном положении было нельзя. Липкий страх заставлял дрожать колени, а руки — отчаянно цепляться за поверхность. Как же спуститься?
Вдруг сверху раздался гул. Я успела лишь поднять голову, и увидела надвигающийся на меня массив камней.
"Лавина!", — успела подумать я, когда меня накрыло.
Но
"Получилось!", — билась в голове ликующая мысль.
"Я жива!" — успела подумать я, просыпаясь.
И отчего-то именно это ошеломляющее ощущение жизни запомнилось мне больше всего. Странный сон, пугающий своей реальностью.
Я немного полежала в постели, переваривая сновидение, а потом со вздохом решила, что пора вставать: предстояло дежурство в консультации, так что не было времени просто поваляться в свое удовольствие.
Я встала, накинула халат и отправилась на кухню варить кофе. За то время, пока у меня обитал домовой, я совершенно отвыкла хозяйничать самостоятельно, и теперь было откровенно лень даже варить себе утренний кофе. Вздохнув, я насыпала кофе в турку — пора привыкать обходиться без него, ведь неизвестно толком, когда домовой вернется, да и вернется ли.
Всем известно, что домовые сильно привязаны к дому, хоть и нет такой прямой связи, как утверждают сказки (насчет того, что они умирают вместе с жилищем, легенды нагло врут). Так что покинуть дом без прямого разрешения хозяина Нат мог только ненадолго и исключительно в хозяйственных целях. И то, что он смог переступить через это правило, означало только одно: домовой разорвал связь с моей квартирой.
Иногда так бывает — в конце концов, домовые не являются рабами, и вправе в любой момент покинуть жилище, где их обижают, оскорбляют или не благодарят должным образом. Домовой и хозяин дома как бы заключают своеобразный договор, правила которого определены давным-давно. Конечно, должно быть двухстороннее желание его заключить, это непременное условие: как домового нельзя принудить работать, так и хозяина нельзя заставить его приютить. Для того, чтобы разорвать этот договор, достаточно лишь внятно сформулировать желание лишить дом своего покровительства. Вероятно, именно этой лазейкой и воспользовался Нат.
Не успела я поставить кофе на огонь, как раздался настойчивый звонок в дверь.
Помянув недобрым словом того, кому пришло в голову нанести мне визит в такую рань, я пошла открывать.
Распахнув дверь, я увидела Ната — легок на помине. Домовой усиленно пытался сделать понурую и виноватую мордочку, но довольные глаза его выдавали.
— Можно мне войти? — нарочито скромно поинтересовался он.
— Заходи, — разрешила я и уточнила. — Для разговора.
Домовой жалобно вздохнул и перешагнул через порог.
На самом деле, я соскучилась и была очень рада его видеть, но признаваться в этом было преждевременно.
Любопытно, отчего Нат решился на столь кардинальные меры? Ведь я могла и отказаться вновь впускать его. Домовой наверняка опасался моего гнева за участие в афере Владимира, но не настолько же, чтобы бросить меня?! Или он все же решил оставить мой дом и уйти к любимой?
Честно говоря, несмотря на все фокусы Ната, я не хотела с ним расставаться — за столько лет я привыкла к домовому и считала почти родным.