Записки президента

Ельцин Борис Николаевич

Словом, мы видели — нас там очень ждут.

Ещё не будучи ни президентом, ни председателем Верховного Совета, то есть не отягощённый властными полномочиями, я был в Японии и говорил тогда примерно следующее: сегодняшнее поколение политиков не должно брать на себя ответственности за окончательное решение спорного вопроса об островах. Пусть живущие в прилегающих районах российские и японские граждане беспрепятственно ездят друг к другу, пусть эта зона получит безвизовый статус. А юридическое решение вопроса отнесём на потом, чтобы более здравомыслящие потомки пришли к справедливому миру…

Прошло три года — и как же

далеко мы продвинулись в решении этой проблемы? Я стал подсчитывать, учитывая все нюансы и предложения, сколько же у нас есть вариантов. Оказалось, четырнадцать. Пикантность ситуации заключалась в том, что у самих японцев вариант был только один: острова всегда им принадлежали и должны быть им отданы.

Решения вопроса не было. О чем я тогда честно сказал и японским, и нашим журналистам. У меня есть больше десяти вариантов решения этой проблемы. Что в подтексте означало — и ни один не подходит…

Чем ближе подходило время визита, тем ожесточённее становился спор — и внутри страны, и в Японии — о том, как Ельцин вывернется из этой ситуации. Мне же предстояло выбрать один из множества вариантов. И разрабатывать его.

Я держал паузу, потому что понимал — перебирать оттенки бесполезно, ошибка была где-то в самом начале. С самого начала и наш МИД, и вообще все официальные делегации исходили только из краеугольного вопроса о «северных территориях».

И мы, и они пытались как-то сблизить позиции. Два МИДа работали день и ночь, вырабатывались формулировки, шёл нервный поиск компромиссов. Но с приближением даты вылета в Токио я все отчётливее понимал, что визит заваливается.

Я не привык ездить просто ради поездки, ради встречи, ради соблюдения дипломатического этикета. Всегда скрупулёзно подсчитывал, сколько подписано документов, сколько предстоит подписать. И в этот раз дипломаты подготовили целый пакет договоров. Но в главном вопросе по-прежнему мы находились в тупике.

…Тем не менее визит готовился. Откладывать дальше было нельзя. Япония ждала российского президента. Было составлено расписание по часам, согласовано со службами протокола, безопасности, сотрудниками МИДа. В Токио уже вовсю работала передовая группа, там находились «ЗИЛы», техника, связь.

В мировой политике официальные визиты, о которых уже объявлено публично, переносятся крайне редко, в основном в силу чрезвычайных обстоятельств — катастрофы, землетрясения, трагические события внутри страны. В данном случае ничего подобного не было.

За два дня до назначенного срока я самостоятельно принял решение об отмене визита.

Трудно сказать, повлияло ли на меня то, что на заседании Совета безопасности его секретарь Юрий Скоков доложил о проблемах, возникших в связи с неготовностью японских секретных служб гарантировать безопасность Президента России. Он мрачно перечислял: встреча в национальном парке — стопроцентной безопасности не гарантируют, говорят, там могут быть люди, деревья. Но в любой стране есть люди и есть деревья! Соревнования по сумо: в зале будет много народу, безопасности не гарантируют. При этом нашим службам запрещено ввозить в Японию оружие — так у них принято…

Это, конечно, было нелепо. Тут сказался методичный японский подход, когда процент безопасности математически высчитывается до ноля целых одной десятой. Был бы в визите смысл, мы бы на эти тонкости внимания не обратили.

И тогда я нашёл этот на первый

взгляд невозможный выход. Вообще не ехать, потому что нет решения проблемы. Таких формулировок в мире не существует, они находятся за рамками протокола — для того и ездят, чтобы договариваться.

Но сильнейшее давление японской стороны заставляло меня искать адекватный ответ. Мне казалось, что я его нашёл. Я позвонил премьер-министру Японии господину Миядзаве, попросил извинения за несостоявшийся визит. Затем позвонил президенту Южной Кореи Ро Де У, после Японии я должен был совершить официальный визит в Южную Корею. Президент с пониманием отнёсся к моей просьбе перенести визит на другое время.

Конечно, это многих шокировало. И в обществе, и в кремлёвских кабинетах. В наших газетах — реакция удивления и где-то даже насмешки. Про японские лучше и не вспоминать.

Но шум продолжался ровно две недели. Затем он утих, и стало ясно — японская сторона что-то поняла. Японцы начали изучать ситуацию без нервов, без ажиотажа, который предшествовал этому несостоявшемуся визиту.

Большие секреты

Помимо подписания больших государственных документов и соглашений, важно поддерживать и неформальный контакт между странами, не на уровне политиков, а на уровне национальных чувств. Если есть друг от друга неприятные секреты, их надо рано или поздно открывать.

Мы дали возможность американцам приступить к поиску у нас своих военнопленных.

Мы вывезли в Венгрию протоколы 1956 года — кто и что делал в те трагические дни.

Южной Корее мы решили передать «чёрные ящики» со сбитого «Боинга», которые наши спецслужбы подняли со дна моря. Эти секреты хранились в Министерстве обороны. За два-три дня до начала визита я позвонил министру обороны Грачеву, он сообщил, что для этого круглого оранжевого шара, внутри которого находится записывающее устройство, его сотрудники уже соорудили специальную упаковку, так что все готово для передачи «чёрного ящика» южнокорейской стороне.

Момент передачи «ящиков» Ро Де У действительно стал кульминационным событием визита. Отдавая один из ключевых секретов катастрофы, мы не только демонстрировали всему миру открытость нашей позиции, но и косвенно приносили извинения за эту трагедию.

А когда мы вернулись, корейские специалисты вскрыли «чёрные ящики» и обнаружили, что там находятся копии, к тому же с купюрами. Оригиналы, скорее всего, были заменены давно, ещё в старом КГБ. Все было сделано в хорошем советском стиле.

Грачев же исполнил приказ пунктуально — передал «чёрные ящики», то бишь оранжевые шары, которые хранились у него в министерстве уже долгие годы. А что там внутри — это не его область.

Однако оригиналы все же нашли и передали в международную комиссию по расследованию причин катастрофы. Международный скандал не состоялся. По крайней мере, в полном масштабе.

Сегодня эти записи можно дополнить результатами визита в Японию, который состоялся в октябре 1993 года.

Было ощущение, что само Провидение не хочет нашей встречи с японским руководством! Надо же — на этот раз мне предлагали не ехать уже сами японцы. Запланированный визит совпал по срокам с октябрьским мятежом. Причина вполне уважительная, чтобы не ехать, ситуация как раз входила в разряд чрезвычайных.