Записки продавца
Шрифт:
В Бельгии мы сразу сели на поезд до Амстердама, в отдельное купе. И откупорили бельгийское пиво, купленное на вокзале. К нашему удивлению, Костик встрепенулся и резво схватил бутылку. Мы с Ашотом переглянулись, но решили его не останавливать. За первой последовали и другие…
Вокзал в Амстердаме оказался очень многолюдным и шумным, несмотря на то, что приехали мы около полуночи. Нас несла толпа людей, но мы следовали намеченному курсу и пытались найти свой выход. Вдруг мы заметили, что с нами нет Костика, и в ужасе рванули назад.
Костик
– Вашему другу надо в больницу, он не может ходить. Что с ним произошло? – заявили нам на ресепшен.
– Все нормально, он всегда так полеты переносит, у него слабый… этот… как там его – вестибулярный аппарат, – нашелся я.
– А нам кажется, что он просто сильно пьян, – уже с агрессией в голосе продолжали бельгийцы.
– Он просто устал, выпил немного – это да, но устал очень. В общем, надо его в кровать, а то помрет тут у вас на пороге от усталости. Потом нам всем это разгребать, – припугнул их Ашот.
Это сработало.
– Да что Вы говорите? какой ужас! Давайте его срочно в кровать, – засуетилась дама с ресепшен.
Охрана помогла нам дотащить Костика и его вещи до кровати. Он спал сном младенца.
Если достопримечательности Бельгии я кое-как помнил из записки, то среди голландских навскидку мог вспомнить только улицу Красных Фонарей. Так как наш отель стоял именно на ней, то далеко нам и идти не пришлось. Вот перед сном мы с Ашотом и решили прогуляться – посмотреть местные достопримечательности.
Так как уже было за полночь и глаза слезились от усталости, то все происходящее казалось мне неким сюрреалистическим фильмом, действие в котором происходит в магазине огромных пирожных. Правда, в их роли выступали проститутки разных мастей, цветов и степени изношенности. Какие-то были совсем страшные, какие-то – так себе. Включившись в игру «местный конкурс красоты», мы заметили от силы пару симпатичных. Да и то не тянувших на «корону». Подходить мы к ним побаивались, хотя они активно зазывали нас в свои маленькие красные комнатки.
Вдруг перед нами предстали какие-то грубые, но довольно симпатичные девушки. Что в них было не так, я понять не мог, но что-то явно было… Как выяснилось позже, это были трансвеститы. Они нам подмигивали изо всех сил, но мы ускорили шаг.
Уже заканчивая прогулку, мы вдруг наткнулись на… Антона. О том, что он здесь, никто из нас не знал.
– Привет-привет! Чего не спится? Чего тут шастаете, а не готовитесь к экзаменам? – начал он.
– Да так, решили перед сном пройтись, посмотреть местные достопримечательности.
– А
– Идет полным ходом, – отрапортовал Ашот.
– То есть хотите сказать, что готовы?
– Всегда готовы! – Подтвердил я. И добавил тихо, в сторону: – Знать бы только к чему.
– Ну ладно, завтра проверим, – съехидничал Антон и убежал.
А завтра было последним днем перед выступлением, и мы должны были представить свои презентации. Антон решил с утра провести «разбор полетов». И взорвался:
– Значит, все просрали! Презентации не подготовили?! А разглядывать проституток время нашли?..
– Кого разглядывали? – удивился Костик, который проспал всю ночь и был не в курсе.
– Сам знаешь кого, а ты где, кстати, был? – поинтересовался Антон у Костика.
– Мы его в комнате оставили, ну с этими, как их там, в общем, рожи у которых грубые, но симпатичные, – потупился я.
– Они что тебя в комнате оставили с этими…ну как их там? – обомлел Антон, имея в виду трансвеститов.
– Наверно, я не помню, я пьяный был, по-моему, оставили, – ответил Костик, считая, что мы говорим про отель.
– Вот козлы, – опешил Антон, закатив глаза и схватившись за сердце.
Тут мы с Ашотом не выдержали и заржали. Антон все сразу понял, и, виртуозно матерясь, пожелал нам провалить экзамен. Через несколько часов он вылетел в Москву. Зачем он прилетал, мы так и не поняли.
На предварительные слушания мы не пошли, так как показывать нам ровным счетом было нечего. У нас оставалась одна ночь, и надо было подготовить хоть что-то.
– У нас есть одно преимущество перед остальными, – начал я.
– И какое же? – спросил Ашот.
– Нам абсолютно нечего терять и, кстати, в нашей комиссии одни иностранцы, поэтому мы можем не собирать никакую статистику по России, а вставить цифры от балды. Вообще, сделать пустышку какую-нибудь. Верность наших исследований они все равно никогда не проверят. Главное, говорить уверенно, чтобы не поняли, что это лажа полная, – продолжил я.
– Это-то да, но времени в обрез. Ладно, попробуем что-нибудь, – добавил Костик.
И мы попробовали. Всю ночь мы делали шаблон презентации, а потом забивали его взятыми с потолка цифрами. Внешне выглядело неплохо, если не вдаваться в суть… Спать решили не ложиться: утро же.
У аудиторий толпилась куча людей, нервно репетируя свои выступления. Первой, вся в слезах, выбежала молодая девушка из Канады.
– Я не сдала, не сдала… я… Готовилась три месяца… с тренером. Что теперь будет? Меня наверно уволят, – и слезы опять брызнули из глаз.
– Ничего, ничего, не переживай: у тебя будет второй шанс, – успокаивали ее канадские коллеги, трясясь от страха.
Мы переглянулись, в коленках появилась противная дрожь.
– Ни хрена себе: три месяца готовилась и такой печальный конец! Что уж про нас говорить, – опустив глаза, сказал Костик.