Записки промышленного шпиона
Шрифт:
Ответила Нойс. Голос у нее был ровный и мягкий:
– Последнюю вырубили лет пять назад. Она окружала Старые дачи. Теперь там ничего нет… Так… рыбьи скелеты.
– Лесам трудно устоять перед песками, – я кивнул в сторону вплотную надвинувшихся на город грязных дюн.
– Пески тут ни при чем. Все это было вырублено.
– Зачем? – наивно удивился я.
– А зачем бьют стекла в брошенных домах?
Я не понял, но одобрительно хмыкнул.
Сразу за поворотом открылся океан. Низкие, зеленые от протухших водорослей косы делали
Я мучительно соображал, чего же тут не хватает?
Чайки! Я не видел ни одной чайки!
Много лет назад я жил в этом городе. Он был невелик, его окружали рощи, с океана надвигались стеклянные, отсвечивающие зеленью валы. Прыгая с лодки в воду, ты сразу попадал в призрачный таинственный мир. Прозрачная вода туго давила на уши, выталкивая вверх – к солнцу, чайкам, к свежему ветру… А сейчас… Даже песок погиб, превратившись в бесцветную грязноватую пыль, перемешанную со всякой неопределенной дрянью.
«Плевать! – сказал я себе. – Там, в детстве, было солнечно и светло, но я всегда хотел жрать, я вынужден был искать, чем мне набить желудок. Вода прокисла, воздух провонял химией, зато я твердо стою на ногах. Все это – проблема тех, кто идет за нами. Пусть они разбираются со всем этим».
– Ищите ручей, – подсказал Брэд. – Без деревьев мы обойдемся, но вода нам нужна.
Через бревна, брошенные поперек достаточно глубокого рва, я вывел машину на широкий пляж. Почти сразу мы увидели ржавый бетонный жлоб, по которому струились жирные мертвые ручейки.
Отталкивающее зрелище! Нойс не выдержала:
– Герб, почему мы не поехали в южный сектор?
– Думаешь, там лучше?
Она беспомощно пожала плечами.
– Плюнь! – неунывающий Брэд Хоукс обнял Нойс за плечи. – Не все ли равно, где веселить сердце?
Стоянку мы все же нашли – под серой песчаной дюной, укрывавшей нас от противного ветерка. На песок мы бросили желтый брезентовый тент. Брэд и Италия сразу повеселели.
– Ну? – спросил я Нойс, осторожно присевшую на краешек тента. – Так и будешь сидеть?
– Здесь недавно проезжала машина…
– Ну и что?
– Они собирали пьяную рыбу…
– О чем ты?
Она непонимающе подняла на меня глаза. Они манили и волновали, но Нойс правда чего-то боялась.
– Когда ты была здесь в последний раз?
– Лет семь назад… – неохотно ответила Нойс. – Видишь, вон там, прямо в океан, тянутся трубы… А на них эти скворешни… Там дежурят такие, как ты… Из санитарной инспекции… Говорят, наши химики в чем-то просчитались, и океан умер…
– Ну, убить океан не так-то просто.
Будто подтверждая мою правоту, глянцевито блеснув, в воздух взметнулась и шумно обрушилась обратно в воду, подняв столб брызг, крупная рыбина.
Италия и Брэд засмеялись. Они уже успели обняться.
Нойс удивленно взглянула на меня:
– Ты что, на самом деле собираешься ловить рыбу?
– Зачем же я брал снасть?
– Брось ее.
Я не понял:
– Почему?
– Войди
Глаза Нойс выражали столь явную неприязнь и насмешку, что я, не оглядываясь, по колени вошел в воду. Ноги сдавило маслянистым теплом, кусочки битума и нефтяные пятна слабо вращались в поднятых мной водоворотах. А у самого дна, в мутной колеблющейся жути, проявилось нечто длинное, неопределенное, движущееся. Только усилием воли я заставил себя стоять на месте не двигаясь. А длинная тень, странно подергиваясь, подходила все ближе и наконец холодно ткнулась мне в ногу.
Я похолодел. Это была рыба. Она неуверенно двигала плавниками, неестественно горбила спину, болезненно поводила телескопическими глазами, не обращая внимания на мои руки. Я осторожно провел ладонью по скользкой горбатой спине.
Пожалуй, и впрямь тут не порыбачишь. Какой смысл охотиться за тем, что само идет в руки?
Издали донесся смех Брэда. Он увлек Италию за дюну.
Еще одна рыба медленно ткнулась в мою ногу. Не выдержав, я побрел на берег.
– Ты знала об этом, – сказал я Нойс.
– Конечно.
– Почему же ты не предупредила?
– Ты же из санитарной инспекции. Ты же должен знать, что в Итаке не едят рыбу.
– Что ж, – сказал я. – Остается напиться.
И притянул Нойс к себе…
Когда мы возвращались, дымка над городом сгустилась, едко ударил в ноздри запах все той же химии. Дым из труб уже не поднимался вверх, он как подушкой придавил Итаку.
– Веселенькая прогулка, – буркнул я.
Отправив женщин переодеваться, мы с Брэдом ввалились в «Креветку».
– Глотка пересохла, – пожаловался Хоукс. – Старик, дай воды!
Старый Флай сердито и торжествующе засмеялся. Его смех походил на лай. Он сердито ткнул пальцем в висящий прямо за стойкой плакат: «Не бросайте окурки в унитаз! Смывая их, вы теряете от пяти до восьми галлонов чистой воды!»
– От пяти до восьми, я сам подсчитал! – старый Флай трясущимися руками набил трубку. – И прикройте за собой дверь, опять потянуло химией.
Открывая содовую, он сварливо пожаловался:
– Проклятая погода. Раньше у нас лили дожди, теперь сверху льется кисель. Плохие, плохие времена…
К появлению Нойс и Италии ужин, заказанный старому Флаю, был готов. Кальмары, устрицы, дардженский краб… Флай хмыкнул: можно есть, все из банок… Кажется, он нас жалел.
Брэд не выдержал:
– Все из банок!.. Мне надоело. Я хочу в постель. Италия думает так же.
Италия засмеялась.
– Как хочешь, Брэд… Итака не то место, где можно повеселиться от души.
Италия и Хоукс тут же исчезли. Унылый мальчишка в грязной форменной курточке поменял пепельницу и, встав у стойки, от нечего делать глазел на нас.