Записки психиатра
Шрифт:
— Проходите, доктор… От такой «скорой помощи» помереть можно, тем более один во всей квартире…
Его слова, как и взгляд слегка припухших глаз, были неприязненными, злыми.
Ирина Петровна с усилием сняла пальто и пыталась накинуть его на слишком высокий крюк вешалки.
Человек в майке уже бросил папиросу и ждал, пока врач справится с пальто и с вешалкой.
Ирина Петровна спросила:
— А где больной?
— Это я и есть, — уже примиряюще и вкрадчиво сказал мужчина и, пригласив врача в комнату, суетливо придвинул
— Вы?! — с нескрываемым удивлением спросила опять Ирина Петровна.
Больной съежился и отступил. Такой гнев увидел он во взгляде участкового врача.
Перед ее приходом он долго готовился к тому, как «отчитает эскулапа» за промедление, представлял ее оправдания, полагал, что это даст ему возможность легко и просто получить желаемое. «Вы?!» мгновенно превратило его в провинившегося школьника, который беспрекословно выполнял приказания классного руководителя.
Теперь только и слышался сухой, отрывистый голос:
«Дайте термометр…» «Температура нормальная…» «Разденьтесь!..» «Так… хорошо…» «Ложитесь…» «Не напрягайте живот…» «У вас печень немного увеличена» «…Пьете?»
— Изредка, доктор… По праздникам, — заискивающе хриплым голосом отвечал больной. Но опытному врачу, Ирине Петровне, видно было, что пьет он много, часто, и даже одеколон не может заглушить полностью сивушного запаха. Да и одутловатое лицо свидетельствовало об этом. Но человек в майке уверял, что пьет очень мало и мучительно длинно подыскивал слова для описания симптомов своей болезни. А часы уже отсчитали сорок минут. «Только бы не опоздать» — думала Ирина Петровна.
— Разрешите от вас позвонить? — прервала она его.
— Пожалуйста, доктор… Телефончик вот здесь, — засуетился Кудряшкин.
Ирина Петровна позвонила дежурному врачу и договорилась, что сюда к дому подъедет машина и немедленно доставит ее к тяжело больному Травникову.
Ирина Петровна присела к столу и начала выписывать рецепт на пирамидон, так как больной жаловался на головную боль.
Пока Ирина Петровна выписывала рецепт, Кудряшкин вкрадчиво спросил:
— Вы, доктор, денька три дадите?
— Что такое? — продолжая писать, спросила Ирина Петровна.
— Я, видите ли, ответственный работник в торговой сети… Так сказать, имею возможность отблагодарить… Надеюсь, у вас ребятки есть… — оглядел он ее еще стройную красивую фигуру. — Полакомиться ведь все любят…
Знакомое гневное выражение вспыхнуло в больших Потемневших глазах врача. Было в них страшное, видящее насквозь, презрение. Ирина Петровна медленно поднялась со стула и, сделав шаг в направлении «больного», сквозь зубы с рыданием в голосе сказала:
— Как вы смеете? Здоровый человек срочно вызывает врача и позволяет себе еще мерзости! Эх, вы «ответственный»!
Решительными шагами Ирина Петровна быстро прошла в коридор, сорвала с вешалки пальто и мгновенно скрылась за хлопнувшей дверью. Уже на первом этаже вспомнила, что забыла на столе свою авторучку. Хотела было вернуться, но потом,
Ирина Петровна не расслышала слов шофера: «Доктор, плотнее закройте дверь машины». Она сидела окаменевшая от обиды.
Шофер перегнулся через сиденье и с силой захлопнул дверь. Стук болью отдался в голове Ирины Петровны.
— К больному Травникову?
— Да… — не сказала, а выдохнула Ирина Петровна. «Хорошо, что я в машине, по крайней мере отдохну немного… лечь бы! Да неудобно, шофер…»
Через двенадцать минут машина стояла у подъезда дома, в первом этаже которого жил Травников. «Что это у больного так ярко горит люстра? Как хорошо, что не нужно подниматься на пятый или шестой этаж…» Ирина Петровна глубоко вдохнула свежий воздух, собрала остаток сил, бодро вошла в подъезд и торопливо позвонила.
Жена Травникова Ефросиния Ивановна, всегда такая приветливая, очень медленно, словно лишенная сил, наконец, открыла дверь.
— Доктор?! — произнесла она слабым безрадостным голосом. Вешая на крючок пальто Ирины Петровны, она вдруг, громко проглотив слюну, сказала: — Афанасию Гавриловичу худо…
— Что? — встрепенулась Ирина Петровна.
— Чуть не кончился…
Не замечая яркого света, Ирина Петровна поспешила к больному. Его мозолистая большая рука свисала с постели. Прощупывался слабый пульс. Глухие тоны сердца были замедлены. Ирина Петровна быстро ввела больному с помощью шприца необходимое лекарство и распорядилась об остальном.
Ноги больного уложили выше, облегчая ему кровообращение. К бледному рту поднесли кислородную подушку.
Больному было сделано все необходимое, но Ирина Петровна ушла с тяжелым чувством тревоги за жизнь старого слесаря.
Остальных больных Ирина Петровна осматривала торопливо и не было в ее глазах обычной ласки и участия…
Шофер быстро доставил Ирину Петровну к ее дому. Она вышла, как всегда вежливо сказав «до свидания», и пошла мимо дома по улице без цели. Хотелось плакать, но слез не было. Губы были плотно сжаты. Мысли мучительно распирали голову.
Ирина Петровна продолжала думать:
«Не заставь ее этот „ответственный“ непременно посетить его в первую очередь, не стало бы хуже Травникову. Небольшое врачебное вмешательство и, она уверена, больному не стало бы хуже… Почему у таких, как этот с пятого этажа, не ставят на лбу клеймо общественного позора? Что делать? Написать жалобу? Нет. Надо больше… чтобы понял он и ему подобные… Это главное… Какой позор она пережила, какую обиду!»
Долго еще Ирина Петровна не могла успокоиться.