Записки Русалочки
Шрифт:
Меня торжественно объявили Сырной Королевой, и Иво предложил сдвинуть бокалы, чтобы произнести тост:
— Дона, Русалочка, Сырная Королева, не знаю, какие еще имена, прозвища и титулы будут у тебя… — Иво на секунду замолчал, а потом посмотрел на меня внимательно и серьезно. — Я буду рад любому твоему успеху, любому достижению. И как бы не разошлись наши пути, я надеюсь… что мы не потеряем друг друга из виду…
Я улыбнулась и подняла бокал с «эг-ногом», хотя душу шершавым языком лизнула тоска. Он, так же как и я, прекрасно понимает, что рано или поздно наши пути разойдутся… Впрочем, это ясно как
Однако мои мрачные мысли быстро развеялись, и я вновь отдалась прелести этого дня. Иво и Мэт прекрасно ладили друг с другом. Слава богу, догадки Мэта не испортили его отношения к Иво, и мы втроем болтали о сырных бегах, о праздниках вообще, о жизни и обо всем том, о чем обычно болтают люди, отдыхающие вместе. Мне все больше и больше нравилась непосредственность Иво в общении с простыми людьми, такими, как я и Мэт. Ведь, как ни крути, мы — люди не его круга. Наше образование не сравнится с его, у нас совершенно разный образ жизни, но, несмотря ни на что, нам есть о чем поговорить. И не просто поговорить, а быть друг другу интересными собеседниками.
Иво рассказал нам о своих планах на будущее. Я сильно ошибалась, считая его праздным лентяем только потому, что он вставал позже, чем я. Совсем недавно — как раз перед экскурсией на «Дуврском голубе» — он оставил свою работу. Иво был распорядителем в известной картинной галерее Дувра. Как выразился Иво, работа была не пыльной, но ужасно скучной, и он вообще не понимал, за что именно ему платили деньги. Впрочем, деньги волновали его в меньшей степени. Он спокойно мог бы вести образ жизни, характерный для людей его положения: развлекаться, устраивать приемы, растрачивая баснословные деньги, оставленные Элизой Видхэм. Но потратить деньги может кто угодно, а вот заработать их, занимаясь интересным и полезным делом, способен далеко не каждый. А Иво добивался именно этого.
И вот наконец его давняя мечта — попробовать себя в архитектурном деле — сбылась. Один из приятелей по университету предложил Иво поработать вместе над одним интересным проектом. Естественно, Иво сразу же уцепился за эту возможность проявить себя. И теперь с нетерпением дожидался возвращения приятеля из Ирландии, откуда и поступил заказ на проект.
Поскольку мы затронули тему работы, я выразила свои сомнения по поводу того, куда я устроюсь с полным отсутствием голоса. Мэт шутливо пообещал взять меня юнгой на новую яхту «Белая волна», а Иво вполне серьезно предложил мне заниматься его садом.
— Одному садовнику слишком много работы, а ты пойдешь к нему в подмастерья. Ты ведь умеешь ухаживать за цветами… Так что, я уверен, у тебя получится. И потом, — посерьезнел Иво, — насколько я помню, мистер Колчет просил тебя не думать о своей немоте. Я понимаю, что это сложно, но ты постарайся. К тому же ты не одна, и мы с Мэтью тебя не бросим…
Губы Мэтью тронула тень улыбки. Он с уважением посмотрел на Иво, а потом, с легкой ехидцей — на меня. Его взгляд в мою сторону означал примерно следующее: мол, я же тебе говорил, а его фраза только подтверждает мои слова… Я отвела взгляд от Мэтью и надулась. Нечего смотреть на меня глазами всезнающего гуру… Тоже мне, нашелся знаток сердец…
Мэтью почувствовал, что
Мы возвращались домой… То есть к Иво… (Господи боже мой, как же я успела привыкнуть к этому дому!). В общем, мы возвращались веселыми и, прошу прощения за каламбур, слегка навеселе. Весь этот день я чувствовала внутри себя необычайную легкость, словно кто-то распутал клубок невидимых нитей, давным-давно свернувшийся в моей душе. Я была взбалмошной девочкой, резвой, веселой и открытой, какой никогда не была, но всегда хотела быть. А может, это просто счастье и раньше я его не замечала? Но как можно быть счастливым в одиночестве, когда единственным твоим собеседником является Тишина? Еще совсем недавно я тосковала по разговорам с Тишиной. А сейчас… Сейчас я чувствую, что выросла из них, как дети вырастают из одежды. Мне будет душно в одиночестве, и я понимаю это…
— Скажи, Русалочка, — обратился ко мне Иво, когда за нами захлопнулась дверца машины, — тебе было хорошо?
Что за вопрос? Мне было не просто хорошо, мне было восхитительно, чудесно, волшебно! Я буквально плескалась в этом неожиданном счастье… Я объяснила Иво, что все было просто замечательно, и поблагодарила его за этот сказочный день. Но сказка закончилась, Принцесса должна была превратиться в Золушку, и это превращение не замедлило свершиться.
Как только я, поддерживаемая Иво, перешагнула высокий порог дома, навстречу нам выбежала растрепанная Ампаро.
— Иво, мистер Видхэм, — сбиваясь, тараторила она, — вам весь день звонит мисс Отис из Аспина… Вас не было дома, она спрашивала, где вы. Я не знала, что сказать… Так и сказала, что не знаю, где вы… — Ампаро закончила свою сбивчивую тираду и с выражением глубокой печали в глазах посмотрела на Иво.
Честно говоря, я не совсем поняла причину волнения Ампаро. По-моему, вполне обычное дело, что кто-то уезжает развлечься. И не из-за чего здесь делать трагедию. Вряд ли Алисия Отис поехала в Аспин для того, чтобы не вылезать из номера… По всей видимости, Иво был со мной согласен.
— Ампаро, мисс Остин — не землетрясение и не цунами. Нет ничего страшного в том, что она не дозвонилась. И уж тем более в этом нет твоей вины, — спокойно произнес он.
— Завтра она возвращается в Дувр, — упавшим голосом сообщила Ампаро.
— Неужели? — холодно поинтересовался Иво, но, кажется, не у Ампаро, а у самого себя.
Знаете, в тот момент я почувствовала, как вместе с голосом Ампаро упало и мое сердце. Я не знаю, что происходит со мной. Я не знаю, в чем причина моей заведомой неприязни к Алисии. Я не знаю, почему весь этот радужный день тут же вылетел у меня из головы. Знаю только одно — я запуталась, как маленькая мошка в липких нитях паутины, и теперь не уверена, так ли уж безосновательны подозрения Мэта…