Записки русской гейши
Шрифт:
С Сатоши всё было по-другому — мы ехали в Нариту выспавшиеся, сексуально удовлетворённые и в хорошем настроении. Болтали о пустяках — я переводила ему тексты его любимых русских песенок… Я не радовалась тому, что уезжаю, но и не грустила, я просто чувствовала, что поступаю правильно — делаю то, что должна
Раздаётся телефонный звонок. Я смотрю на телефон с недоумением — кто это додумался позвонить мне в субботу вечером после девяти? Мама и Немец уже отзвонились, значит это, скорее всего, какой-нибудь мужик из Интернета. А почему так поздно? Он не подумал, что в субботу вечером у красивой, двадцати девяти летней, пардон, двадцати шести летней (в Сети ведь я выдаю себя за двадцати шести летнюю) женщины может быть свидание?
Я продолжаю смотреть на звонящий телефон, понимая, что не хочу брать трубку, потому что не хочу ни слышать, ни видеть, ни одного из тех мужчин, кому в последнее время сообщила его номер. Телефон умолкает.
— Да, пошли вы все… — говорю я и, выключив телевизор, включаю радио. Комната наполняется спокойной, тихой музыкой. Я беру в руки книгу и, подложив под голову подушку, устраиваюсь поудобнее на диване.
Книга нравится мне с первых же страниц — это очень хорошо, учитывая, что этих страниц более шестисот но, какое-то тревожное чувство мешает мне сосредоточиться… Я откладываю книгу и пытаюсь понять, что же меня тревожит. Может, зря я не ответила на звонок?
Не хочу я больше ни с кем знакомиться — к чёрту их всех!
Но, не слишком ли быстро я сдалась? Потеря интереса — защитная реакция от разочарования, свойственная людям с низкой или средней самооценкой.
А с чего моей самооценке
Я встаю с дивана и начинаю ходить туда — сюда по комнате. Через пятнадцать минут приняв решение и успокоившись, иду на кухню — готовлю кофе и режу сыр на кусочки. Значит так — до моего тридцатилетия осталось ровно полгода, если за это время я не встречу новую, большую и взаимную любовь, выйду замуж за Немца при условии, что он откажется от сексуальных притязаний на меня.
С чашкой кофе, “Камамбером” и книгой я снова устраиваюсь на диване, включив настольную лампу и выключив верхний свет. Замечаю, что забыла закрыть шторы, а за окном уже темно и идёт снег. По радио звучит старая песня на французском языке — очень красивая, в ней поётся о том, что идёт снег…
С чашкой кофе в руках, слушая музыку, пропитанную светлой грустью, любуясь хлопьями снега, украсившими ветки деревьев, я обещаю себе, что всё у меня будет хорошо, потом открываю большую книгу и начинаю читать.
P. S.
В тюрьму меня не посадили. Вскрытие показало, что старая сволочь умер от сердечного приступа — не стоило ему запивать таблетку “Виагры” коньяком. Но и денег его я тоже не получила. Оказалось, что в тот день, когда я встретила Костю, японец составил завещание, по которому все его деньги и имущество были завещаны его брату — близнецу, живущему в Токио.
Я осталась со своим любимым мальчиком в маленькой квартире, расположенной в той части Берлина, которая так похожа на спальный район, в котором я когда-то родилась… И начала писать эту книгу.
Ноябрь 2005 года