Записки рыжей эльфийки

Истомина Лиза

– Не подходи.
– И собственный голос кажется чужим. Стальным. Холодным.

Среди кучи обиженных мыслей пробегает одна: "Как бы волосы вновь не поседели". И эта мысль меня настолько отрезвляет, что я смеюсь. Громко. Счастливо. Несколько истерично и... полубезумно.

Псих.

Не он.

Я.

Иду к Колдунье, сочувственно глядящей на меня. Понимает ведьма. Всё понимает и знает. Чувствует. Слышит. Верит. Сочувствует. Жалеет. Злится.

В общем, на моей стороне Кейт. На его... оправдания, и какими бы они не были, не поверю. Ни единому слову.

"Эгоистка", - вздыхает

Лихо. Ну и пусть! Что с того, что я эгоистка?

"Ты неисправима, молодая Мгла. Но зато теперь я понимаю, почему Тиалас просила тебя назвать себя Истинным Именем".

Да, я тоже поняла. Но я что-то уже не горю желанием оставаться Лизой. Может, вернуться в Теслу? Осесть в Ан'Тесле? Заняться, наконец, делами дезертиров?

Млин, классное совершеннолетие у меня! Постой - что это я?
– мне же только пятнадцать исполнилось! В том, реальном мире! А... нет. Когда я приняла условия игры Тецуо, то пообещала, что стану взрослой. Эх...

Кейт кладёт тонкую длань мне на плечо - невесомую, странно блёклую, и я вдруг остро ощущаю - не она! Всего лишь...

– Фантом!
– кричу я, но на запястьях уже появились антимагические наручники, а ноги стали ватными.

Карла рассмеялась:

– Поздно, моя дорогая крестница, поздно. Теперь смотри!

Я перевожу взгляд на дракона и с ужасом понимаю - опоздала.

"Прости..." - мысленно шепчу я и плачу.

Росс передо мной связанный цепями по рукам и ногам, но не сломленный. Карла плотоядно растягивает губы в улыбке. Она открывает внезапно появившийся из подпространства футляр, и оттуда выползает василиск. Боже! Я думала, что уничтожила их всех!

Я, как последняя трусиха, реву, ибо смотреть на него невозможно и сделать ничего тоже нельзя - магию блокировали. А когда решаюсь поднять на Росса заплаканные глаза, вижу лёгкую улыбку и губы, медленно-медленно складывавшие слова:

"Я люблю тебя..."

И в тот же миг на месте любимого - мраморная статуя...

Глава девятнадцатая. Темнее некуда.

Ад, оказывается, не один, правда? Их может быть множество.

Стивен Кинг.

"Я люблю тебя..." А дальше тишина. И я просто поверить не могу в то, что сейчас родной красной головы рядом нет. Что сейчас всё, что от него осталось - это безликая, мраморная, холодная статуя. Как тошно на душе! Я помню серебристую кровь василиска на своих руках, которого разорвала в клочья тогда. Помню неспешную волну магии, ушедшую из окаменевшего тела ден Асмира. И его слова, так и не произнесённые вслух - лишь их отголоски, движения губ. Помню. Слишком остро и хорошо, чтобы забыть...

"Я даже не влюблюсь в неё". Больно! Он не мог так говорить! Не мог! Ведь он не такой!

Но видения никогда не ошибаются - никогда. Я - глупая, эгоистичная, вредная, самовлюблённая - короче, дура, затолкавшая собственные чувства к дракону куда подальше, но и он не лучше...

Идиотка...

Потом - лист бумаги, карандаш и видения. Джи рядом. Кларисса держит за руку. Брат Росса, Тан, стоит за спиной, держит руку на моём плече. И чёрная дыра - рисунок,

притягивающий взгляд и одновременно отталкивавший, - как напоминание о моих собственных грехах. Что даже за спасение магии и способностей надо платить. Платить по счетам, кои выставляются не здесь, грешной земле, а в высших инстанциях. Или нижних. Как посмотреть...

Ночь, слёзы, вспышки воспоминаний из детства. И вновь он рядом, всего лишь призрак, отголосок настоящего, но рядом - успокаивает, гладит по спине, целует в лоб, пытается понять мои проблемы, на некоторое время отодвинув на второй план собственные. Как я могла быть настолько слепа? Как я могла до сих пор отчаянно верить, что дракон - мой дракон!
– считал меня своим другом? Как я могла пожертвовать тем, кого любила? Как я могла пожертвовать свои родным и близким человеком? Как я смогла поверить в видение?..

Эгоистка...

День. Василиск. Призрак Колдуньи кладёт свою бледную длань мне на плечо. Росс передо мной связанный цепями по рукам и ногам, но не сломленный. Карла плотоядно растягивает губы в улыбке. Я, как последняя трусиха, реву, ибо смотреть на него невозможно и сделать ничего тоже нельзя - магию блокировали. А когда решаюсь поднять на дракона заплаканные глаза, вижу лёгкую улыбку и губы, медленно-медленно складывавшие слова. И в тот же миг на месте дракона - камень...

Следующее утро, взрывы, плач детей. Дым, огонь, магия и технологии. Всё смешивается в памяти до сих пор, а он вновь рядом - вот, стоит, держит за руку и улыбается, будто бы даже начавшаяся война для него не страшна. Улыбается открыто, светло, без намёков и подтекстов. Не так, как обычно. А я отворачиваюсь, как бы давая понять: "Мне всё равно", и яркая улыбка сходит на "нет", счастье теряется из глаз, и возвращается привычное высокомерно-насмешливое выражение лица...

Всего лишь видение, отголосок, отпечаток...

На память...

На совесть...

Сволочь...

Я ударила кулаком по каменной статуе, возвращаясь в наш мир, выходя из пучины собственных мыслей. Рука мгновенно отозвалась тупой ноющей болью, но мне было плевать.

– У тебя ничего не выйдет, - замотала головой я, смаргивая слёзы.
– Слышишь меня, ден Асмир? Ни-че-го не вый-дет!
– Я посмотрела в белые каменные глаза: - Прячься от меня в Аду, сбегай от меня к Хель - всё равно найду, слышишь? Найду! Спасти Тецуо я не смогла - а тебя с того света достану! Клянусь! А когда воскрешу - самолично убью!

Мраморная статуя ден Асмира всё так же улыбалась.

Я всегда понимала, что Росса Альтер Ден Асмира не существует. Что это просто легенда, которую придумали мои и его родители, чтобы не в меру любознательная дочка и слишком уж умный сынок не встретились - кто знал (да и знает), чего мы учудим вместе? Есть только ден Асмир - примерный сын премьер-министра Дрэгэндэра, единственный выживший огненный дракон, тот, кто может восстановить свою страну. Он никогда не был для меня кем-то другим.