Записки сантехника о кино

Пучков Дмитрий Юрьевич

— Ребята, а может, не будем плеваться желчью в сторону бывших советских (сейчас просто русских или уже американских) мультипликаторов.

— Тебе кто-то штык к горлу приставил, или что?

— Читал я эту статью, и, знаете, мне вот совершенно по фигу, что он там говорил.

— Тебя кто-то об этом спросил, или что?

— Лично я там никакого особого криминала не увидел.

— Да

никому это не интересно — что ты там увидел. Открой себе живой журнал и пиши в нем то, что лично ты считаешь нужным.

— Про дефициты. Раньше был сам неумный, если не пробился к спецраспределителю, сейчас сам виноват, что не миллионер. Те же яйца, вид сбоку.

— Так точно.

— Тоталитарные тайны последнее время особо не беспокоят. Помогает шапочка из фольги. Интерес вызывают проявления бытового героизма. На фоне условий. А то какого персонажа ни возьми, всех достоинств у него — борьба с режимом в СССР. Какие реальные люди вызывали уважение? Помогали сориентироваться в жизни? Особенно в период поиска работы (как там у тебя: «Работал техником-геологом, библиотекарем, сантехником».).

— Я страшное скажу. Там, где трудился я — на заводах и фабриках, — наибольшее уважение вызывали коммунисты из пролетариев. Непьющие, чистые, работящие специалисты. Героизма в них не было, это были просто приличные, хорошо работающие люди. На фоне массы алкашей выделялись разительно. Замечу, что алкашей ни тогда, ни сейчас никто пить не заставлял.

— Забавно, как совершенно невинное интервью преломилось в восприятии Гоблина. Без обид, камрад, но ты не прав.

— Само собой. Спасибо, что рассказал, как оно на самом деле А то бы я так в незнании, дураком и помер бы.

— «Еда была очень простая, без затей: типа картошка да каша». Ну да! Неправда ваша! Еда была разная, и главное — из натурпродукта. Говорю ответственно, потому что сам работал на мясокомбинате и на молочном комбинате. Часто, когда был студентом, дежурил на кухне».

— Камрад, постарайся вспомнить: чем тебя встречала советская столовая? У меня обоняние зверское, и я могу тебе сказать: запахом. Отвратный запах этот встречается и сейчас. Но только там, где все по-прежнему. Я не о том, что «гаже нет», а о том, что оно вот так было. Еда под этот запах — была соответствующей.

— «Общепит был говно полное, лично я смог есть в общепите только после того, как отслужил в армии». Пожрать в заводской столовой стоило 15–20 копеек, еда была вполне — не надо! В студенческой — около 70–80 копеек.

— Камрад, ты говоришь про «ведомственные» вещи, а не про общепит, в который заходишь с улицы. В заводских столовых кормили просто, но добротно.

— «Ну, когда стало уже по херу, что есть, где есть и как есть вообще». Не знаю, о чем ты. Где искал такую еду?

— Я ее не искал —

она была везде.

— «С одной стороны — полезный навык, с другой стороны — общепит был говно». Не верю.

— [Пожимает плечами.]

— «В ресторанах я бывал очень мало, потому железного мнения у меня нет». Я бывал в ресторанах нередко — это было недорого. Хотя Дмитрий утверждает, что всегда много зарабатывал, но это не вяжется.

— 1. Они мне решительно не нравились, у меня дома готовили лучше. 2. Готовили там плохо.

Поделись, камрад, отчего лучшая реклама отечественных кабаков — это «у нас готовят, как дома»? Как так?

— «Те, в которых доводилось бывать, тоже были полное говно, только чуть получше». Не надо! Значит, бывал не там или сознательно вводишь в заблуждение!

— Ты о чем, камрад?

— «С тем, что сейчас при наличии денег, — сравнивать нельзя». Тут не спорю.

— Ну так я про это.

— Может, в Питере так и было, не знаю.

— Везде было одинаково.

— Насчет алкашей. Не думаю, что они сами пьют, думаю, этому есть причина.

— Это очень свежий взгляд, камрад. Я почему-то не видел ни одного, кому бы водочные клизмы принудительно ставили. Все как-то сами жрут.

— Ну а сильных перцев, типа Вас, Дмитрий, не так много на свете. Просто это кому-то нужно.

— Ну так надо объяснять — не жрите, демоны.

— Не, ну понятно, они сами бухают от зари и до зари. И на это нет никакой причины. Ну просто совсем нет, кроме слабости ихней. Так?

— Потребление алкоголя — суть получение удовольствия. Ты никогда над этим не задумывался, камрад? О том, почему хочется не рубить уголь в забое кайлом, а хочется лежать на пляже с девками и бухать? Чисто академический интерес.

— И чего тебя это интервью так глубоко тронуло?

— Поделись, камрад: как ты определяешь эту глубину тронутости? Неизменно удивляет, как это определяют, что глубоко тронуло? Я вот просто впечатления от чтения заметки изложил, никто меня не трогал.

— Я так понимаю, за пост про советский общепит Вы сами себя должны изувечить об стену. Это же махровая либеральная ересь про великий СССР! Неужто в великом СССР по доступным для народа ценам плохо кормили? Как этому можно поверить? Что же дальше? Антисоветский рассказ про условия жизни в бесплатных коммуналках? Неужто там было мало комфорта?

— Зачем врать? Как было, так и пишу.

— Очень нехороший осадок остался после прочтения заметки Д.Ю.