Записки сантехника о кино

Пучков Дмитрий Юрьевич

— Есть мнение, что, когда начался продовольственный дефицит, талоны и т. п., продукты можно было свободно покупав в кооперативных магазинах и колхозных рынках по примерно такой же цене. Мы по гарнизонам мотались, таких подробностей не помню.

— «Свободно покупать» можно только тогда, когда на это есть деньги. Советская зарплата мало кому позволяла покупать свободно — точно так же, как невозможно всем покупать «Мерседесы» сейчас.

— «Сейчас русские живут значительно лучше, чем в СССР».

Д.Ю. это было сказано без сарказма?

— Да как обычно.

— Да ну на фиг! У нас шахтеры по 600–650 зарабатывали, токаря на «почтовом ящике» имели 750–800, упаковщики-грузчики снарядов — вообще под тысячу. С моего цеха мужик один на выходные к родственникам летал самолетом, аки олигархи сейчас. Устроиться, правда, было тяжело, но можно. Точили такое, что, по словам моего наставника, «во Вьетнаме американцы падали», и с продуктами на Донбассе всю дорогу отлично было.

— А писатели Стругацкие — вон, умирали под гнетом. Как так?

— Д.Ю., а как ты объясняешь то, что значительная часть нашей интеллигенции Солженицыну чуть ли не в ноги кланяется?

— Образ мыслей совпадает.

— Лично мое мнение, что в среднем по всей России (не ограничиваясь Москвой и Питером, включив сюда и Забайкалье, и Татарстан), люди могут меньше жратвы купить на свою зарплату. Допускаю, что в советское время средний житель города Ленинграда жил хуже, чем средний житель города Санкт-Петербурга сейчас. Однако в том же Забайкалье в советское время все было, по-моему, куда как получше, чем сейчас.

— Не все коту масленица — теперь взаместо забайкальского быдла Федор Бондарчук живет прекрасно. Это справедливо, ибо он талантлив, а быдло должно вымереть.

— А почему вы нам завидуете? Потому что мы — хозяева жизни, а вы — неудачники и никому не нужные люди. И Гоблин на самом деле это понимает, просто вас за нос водит, дурачков.

— Хозяин жизни — это я. А неудачник — это ты.

— Не, я не спорю, ты совок удачливый, из миллиона совков твоя фишка сканала, масть легла, и ты в люди выбился, но это по формуле «из грязи в князи». Так что не обольщайся. В приличном обществе на тебя смотрят косо, и уж тем более на твои переводы, из которых один удачный на деле был, а остальное на волне успеха прошло.

— [Зевает.] Да я с пидарасами не общаюсь, потому кто там у вас как на кого смотрит — мне без интереса.

— Играешь самостоятельного, но кто тебе платит деньги, опер?

— Известно кто — лично Путин. А что?

— Иронизируешь? Ну-ну.

— О чем ты, сынок? Все серьезно.

— Только на деле мы оба знаем, что сколько бы ты за совок не агитировал тут леммингов своих, а сам бы ты при совке работал бы слесарем.

— Слабо представляю, что знает малолетний дол…б из того, что знаю я. Мне, тупому

быдлу, очень нравилось работать слесарем. И сейчас нравится.

— Перемены выкидывают иногда странных людей на поверхность. И тебе повезло.

— Это точно. Но гораздо чаще всплывает всякое говно вроде тебя.

— Но твой слесарный юмор уже загнулся, ты это понимаешь идаже пытаться перестал. Якобы какие-то фильмы снимаем а где они, фильмы? Твоя карьера кончена, Гоблин, вот и отрываешься ты на успешных и самостоятельных людях.

— Успешный, иди лучше подрочи.

— Неужто ты его забанил, изверг?

— Комментсы — они для общения нормальных людей с нормальными людьми. Зачем предоставлять пидорам выход на аудиторию?

— Повесть «Трудно быть богом» написана о двух вещах.

1. Цивилизацию нельзя развить посредством стороннего вмешательства. Эта мысль отражена в неплохом диалоге Руматы и революционера, не помню его фамилию. Это где: «Дай мне свои молнии, Господи»…

— Я тебе сейчас страшное скажу, камрад, приготовься. Революции происходят не от вмешательства извне, а по причине созревания общества к переменам. Вмешательство извне ничего не изменяет, ибо революции делают люди, а не оружие. Об этом неплохо знать, прежде чем нести ахинею в книгах.

— 2. Доктора Будахи, ученые, изобретатели, поэты и прочие протоинтеллигенты обеспечивают обществу прогресс. Остальные, за редким исключением, воплощают реакционную силу, противостоящую прогрессу путем организации подразделений серых штурмовиков, погромов и убийств грамотных, свободомыслящих людей. Такую ситуацию создают и умело используют в своих целях будущие диктаторы, строящие «царство быдла» только для того, чтобы сменить его своим «бесчеловечным тоталитарным строем».

— Я тебе сейчас страшное скажу, камрад, приготовься. Прогресс цивилизации обеспечивают не будахи, а лавочники. Лавочники, которых так ненавидели и презирали гениальные писатели. Не свободомыслящие мегапоэты, а тупые барыги. Прогресс двигают изобретатели стремян и хомута для лошади, паруса для корабля и водяной мельницы. Эти изобретатели — тупое протобыдло, пашущее на конях, плавающее на кораблях и мелющее муку на мельницах. Они не входили и не входят в число свободомыслящих людей, способных только на нудный треп в немытых кухнях.

— Собственно, в повести эти мысли лежат на поверхности. Авторы этих идей вроде бы не стеснялись.

— Собственно, на поверхности там лежит другое — дурость авторов. Но заметна она отчего-то не всем. Отчего?

— Дмитрий Юрьевич, дык Будах же лекарь был! То есть самый что ни на есть естественник.

— Это что-то меняет? Или это подразумевает, что Будах был евреем?

— Да, Дима, Будах — врач, а не поэт на кухне.