Записки школьницы
Шрифт:
Что ж, может быть, я тоже стану строить красивые дома. Ведь это же очень интересно — проходить мимо своих собственных домов и говорить громко:
— Стоят голубчики! И сотни лет будут стоять. Как памятник каменщице Сологубовой со други!
Ну, в самом деле, разве не интересно построить такой дом, который останется после тебя как память о твоей жизни?
Вообще мне хочется жить так, чтобы люди считали меня полезной, чтобы гордились мною, уважали меня. Вот почему иногда я хотела бы заняться спортом, добиться
Не для себя! Нет! А для того, чтобы все гордились мною. Я бы ездила по всем Олимпиадам и скорее умерла бы, чем уступила первое место. Ну, разве не замечательно выступать за всю нашу страну и побеждать для всех наших людей, для славы Родины? А иногда хочется водить корабли в самые дальние страны, видеть весь мир, смотреть своими глазами на то, о чём много раз читала в книгах.
И всё ведь это возможно! Стоит только захотеть, и ты будешь кем хочешь.
Раньше мне казалось, что моя мама неудачно выбрала себе занятие. Я думала, работать поваром совсем неинтересно.
Мама сказала однажды, когда я завела такой разговор:
— Дурочка, не место красит человека, а человек — место! У нас, запомни, нет и не может быть плохих профессий, а вот люди плохие ещё встречаются. А коли сам никудышный, так такому любая работа кажется плохой. Про нашу, про кулинарную скажу работу. Почему нет на свете выше этой профессии? Да потому — всем нужная она! И учёному, и министру, и писателю, и артисту, и герою труда, и самому старому, и самому малому! Кормилец он людей, повар-то! И пока человек не может обходиться без пищи, — нет важнее работы, чем наша, поварская!
Один раз я была на фабрике-кухне, где мама работает шеф-поваром, и там сама увидела, как уважают маму.
Я сидела в общем зале, ждала, когда мама освободится, чтобы взять у неё деньги на билет в ТЮЗ. И вот рядом со мною сел мужчина с большими усами и совсем без волос. То есть, не совсем, потому что на голове у него было что-то вроде птичьего пуха, но уж прически-то из этого пуха никто бы не сделал. Мужчина заказал обед и стал есть, а потом постучал ножом по тарелке и сказал:
— Хочу сказать несколько слов шеф-повару!
Мама, конечно, вышла в общий зал, чтобы послушать несколько слов. Мужчина вскочил, начал трясти мамину руку и закричал на весь зал:
— Благодарю! Спасибо! Уж так пообедал сегодня, как давно не ел. Замечательно! Вкусно! Просто объедение! Это надо же сообразить такой борщ! Гениально!
Мама спросила:
— Вам ещё что-нибудь нужно?
— Только карету скорой помощи! Я же не просто поел,
И тут все обедающие закричали:
— Да разве только борщ хорош? Вы бы щи ленивые попробовали, растегаи, солянку, окрошку! А люля-кебаб? А котлеты по-киевски? А шашлык по-черкесски? Пальчики оближете!
— А какие чахомбили здесь подают! — вскочил один толстый мужчина и причмокнул губами так, словно выстрелил. — Это же не повар, это ж настоящий Наполеон кухни. — И, взмахнув руками, бросился к маме с криком: — Чествовать! Чествовать!
Все засмеялись, закричали «ура» и все кинулись к маме и стали пожимать ей руки.
А мама почему-то заплакала. Я спросила:
— Ты, мама, что? Тебе больно?
Мама сказала:
— Глупыха ты, глупыха! С непривычки! Нас, пищевиков, чаще в жалобных книгах чествуют, а тут, видишь, какое дело! Да и то сказать: что даёт она, жалобная книга-то? Что в ней? Ругань да оскорбления. А тут — доброе слово! Ласка! Поневоле растопишься да заплачешь от радости…
Но я бы ни за что не заплакала. Ну, чествуйте! Пожалуйста! Каждый день можете чествовать. А потом сказала бы всем:
— Мы, конечно, немножко недосмотрели, и обед сегодня получился не совсем хороший. Но завтра постараемся накормить получше. Приходите, пожалуйста!
И я бы себя не пожалела, но уж такой бы обед приготовила, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Впрочем, хвастаться не хорошо. Папа говорит:
— Хвастун подпрыгнет на метр, а разговор о прыжке на тысячу километров растянет.
Нет, я бы ничего не сказала. Просто приготовила бы такой обед, после которого все плакали бы от радости.
Ведь все же возможно, если постараться.
Но вот интересно: почему так хочется, чтобы хвалили тебя? Хорошо это или плохо?
Нина Александровна говорит, что это и не хорошо и не плохо.
— Если, — говорит она, — человек старается сделать что-нибудь полезное, приятное для других, — тогда это хорошо, конечно. Но когда из кожи лезет вон для того только, чтобы его все хвалили, чтобы сказали, будто он лучше всех, умнее, способнее, — тогда это не совсем хорошо. Даже очень плохо!
6 мая
Сегодня, наконец, завязался у меня разговор с Марго о боге. Я сказала:
— Ну, хорошо. Ты веришь. Ладно! Но для чего же верующие ходят в школы? Для чего они учатся? И зачем тебе школа, образование, книги, если сам бог безграмотный? Ведь он даже и двух классов не кончил.
— Бог всемогущий и всезнающий! — сказала Марго.
— Тогда зачем же он идёт против науки? И зачем других заставляет быть тёмными?
— Не ври! — засопела Марго. — Это ты сама выдумала.