Записки солдата
Шрифт:
– Надеюсь, не шпион?
– Нет, сэр. На него он не похож. Просто бедный крестьянин и перепуган до смерти. Он сказал нам, что был в отпуске в деревне, когда пришли американцы, и хочет остаться дома.
– Мы не имеем права винить его за это, - сказал я.
– Конечно, нет, вероятно, тысячи солдат были бы рады поменяться с ним местами. Им наплевать на войну. Они хотели бы поскорее вернуться домой и приняться за работу.
– Тогда зачем мы их держим в лагерях?
– Убейте меня, генерал, если я знаю зачем.
– Монк, представьте себе, что произойдет, если мы распустим слух, что каждый сицилийский
– Я немедленно займусь этим, сэр. Мы можем распустить слух через местных жителей. Посмотрим, как он быстро распространится по виноградникам.
Я сообщил об этом 7-й армии, но когда вышестоящий штаб узнал, он отказался одобрить наш план. Но к этому времени было уже поздно положить конец растущей волне дезертиров, поверивших слухам. Когда 18 июля мы ворвались в Кальтаниссетту, Монк Диксон отправился к местному епископу с просьбой оказать нам помощь. Вскоре все узнали о нашем предложении, и тысячи измученных сицилийцев вышли из своих убежищ. Наши дружественные действия привели к тому, что сицилийцы стали нас радушно приглашать в свои дома.
Наконец вышестоящие инстанции согласились с нашими предложениями об освобождении военнопленных, и 28 июля нам было официально разрешено освободить на честное слов взятых в плен уроженцев Сицилии. Из 122 тыс. взятых в плен американской армией 33 тыс. были сицилийцами, отпущенными на честное слово в свои города и деревни. В каждом городе, куда мы вступали, со стен соскребали фашистские лозунги, на плакатах замазывали лицо Муссолини. Разъяренные толпы громили помещения фашистской партии, изгоняли функционеров из города и сжигали архивы.
* * *
В голове колонны войск Монтгомери, наступавших в центре горловины у Мессины, находилась 1-я канадская дивизия 30-го английского корпуса генерала Оливера Лиса. Сухощавые, загорелые канадцы в трусах цвета хаки и в плоских стальных касках должны были захватить город-крепость Энну.
К югу от Энны войска Лиса наткнулись на немцев, засевших в горах и оборонявших укрепленный город. Атака на город была отбита, тогда Лис попытался обойти Энну справа по проселочной дороге. Поскольку основные дороги из Энны шли в мой ничем не прикрытый тыл, где находились полевые склады, я не мог остаться равнодушным к тому, что своим маневром Лис обнажил мой правый фланг. Я не хотел подвергать себя риску позволить противнику совершить рейд в мой тыл и поэтому написал Лису:
"Я только что узнал, что вы решили обойти Энну справа, оставив мой фланг открытым. Поэтому мы переходим в наступление на Энну, хотя город находится в вашей полосе. Я считаю, что мы имеем право использовать для этой цели любую дорогу в вашей полосе".
Лис ответил так быстро и с такими извинениями, что я пожалел о резком тоне моего письма. Лис полагал, что его штаб информировал меня о намерениях англичан. Он разрешил мне использовать любую дорогу, которая могла потребоваться для наступления. Больше того, чтобы убедить нас, что никто не собирался обижать американцев, Лис вместе с письмом прислал нам две бутылки шотландского виски. Когда через несколько дней Лис навестил нас в роскошном дворце в Кальтаниссетте, мы отплатили ему, подав чай в фарфоровых чашках с изображением герба Савойской династии.
Рано утром два полка 1-й дивизии
"Неплохо, - комментировал Диксон - совсем неплохо. Сарацины осаждали Энну 20 лет. Нашим ребятам потребовалось всего пять часов, чтобы захватить город".
Вечером Би-би-си сообщила, что английские войска, осуществляя замечательное наступление на север, взяли Энну.
10. Прибрежная дорога к Мессине
Мы продвигались с боями через центральную часть острова к северному побережью. Между тем 8-я армия Монтгомери была остановлена противником перед Катанией на дороге к Мессине. Там, в знойных малярийных болотах, тянущихся от гор до побережья, путь войскам Монтгомери преградили танки дивизии "Герман Геринг", старавшиеся не допустить англичан к аэродромам в районе Гербини. Монтгомери не мог преодолеть сопротивление противника на прибрежной дороге, поэтому он перебросил часть своих сил на участок Оливера Лиса для проведения обходного маневра через центральную часть острова.
17 июля Паттон отправился к Александеру с предложением о совместном использовании американской 7-й и английской 8-й армий против Мессины. Мы все после передачи дороги Виццини - Кальтад-жироне в распоряжение Монтгомери разделяли мнение Паттона, которое коротко сводилось к следующему: на направлении против Мессины пространства достаточно для действий обеих союзных армий. Четыре дороги к Мессине можно было легко распределить между двумя параллельными направлениями, выделив в распоряжение каждой армии по две дороги. Для прорыва оборонительной полосы противника на этом узком участке требовалась ударная мощь обеих армий. Одному Монтгомери такая задача была явно не под силу.
Визит Паттона в штаб группы армий оказался как нельзя кстати. Утром 18 июля, несмотря на выброску воздушного десанта и высадку войск с моря, провалилось последнее генеральное наступление Монтгомери с целью прорвать фронт противника у Катании. Монтгомери не хотел больше терять время и силы на фронте, который стабилизовался и перебросил войска на участок Лиса для наступления в центральной части острова.
К этому времени Александер начал понимать, что Монтгомери взял на себя непосильную задачу, пытаясь наступать на Мессину. Телеграмма от 20 июля подтвердила изменение точки зрения Александера. 7-я армия должна была повернуть на восток и наступать совместно с 8-й армией Монтгомери на Мессину. Обе армии теперь наступали на мессинский перешеек, имеющий важное стратегическое значение, с двух направлений - Монтгомери с юга, Паттон с запада - с задачей отбросить врага за пролив.
2-й корпус находился на правом фланге армии Паттона, поэтому нам пришлось изменить направление нашего движения. Выйдя на северную прибрежную дорогу и тем самым изолировав восточную часть острова от западной, корпус повернул на восток, наступая по двум параллельным дорогам: по северной приморской и по дороге Никозия - Тройна.
Наступление началось с разведки. Сперва, согласно директиве Александера, мы должны были разведать оба маршрута, выслав вперед сильные разведывательные отряды. Затем, "если обстановка позволит", нам следовало поддержать их крупными силами.