Записки солдата
Шрифт:
Затаив дыхание, я прислушался в сладкой тревоге.
«Мыши!»
Да, это скреблись мыши. Неслышными шагами я пошел на шорох, увидел нору и уселся возле нее. Зная, что здесь нет кота, мыши совсем обнаглели. Не прошло и часа, как первая из них высунулась из норки и угодила мне в когти. Через десять минут явилась вторая, еще через пять — третья, а через минуту — четвертая. Я посидел еще немножко, но мыши больше не появлялись. Тогда я сложил их трупы рядком, а сам пошел на кухню и позавтракал рыбой, оставленной для меня директором
Все-таки какое приятное занятие охота! Я давно не испытывал такого наслаждения, как при поимке этих четырех вредителей.
Выскользнув через окно, я залез на крышу. Отсюда видны были пруды, рыболовы, «живорыбная» машина. На другом скате крыши я встретил знакомого серого котика и, сказав, чтобы он объявил всем о лекции, спрыгнул на землю и пошел осматривать двор.
Возле амбара сушился невод Ракши, и я с удовлетворением улыбнулся. Потом вошел в амбар и ужасно удивился — отовсюду несло густым запахом мышей. Что же делают местные коты? Их здесь не меньше десятка!
Присев на минутку посреди амбара, я сразу же заметил мышь и схватил ее. Вот увидел бы меня Писатель! Сколько он клеветал, будто я лодырь!
Наохотившись вволю, я вышел во двор и встретился со своим врагом. Пуголовица с брезентовой сумкой через плечо шагал в лабораторию. Физиономия у него была заспанная, но довольная.
«Мерзавец! — подумал я. — Пользуешься чужим подвигом!»
Тут я заметил, что в сумке что-то шевелится. Природная любознательность и сознание, что не следует спускать глаз с этого преступника, заставили меня пойти за ним.
Долговязая лаборантка заглядывала в микроскоп.
— Вот послали вам на анализ, — проговорил Пуголовица, вынимая из сумки больных карпов. Это было страшное зрелище: обезображенные язвами, распухшие, изгрызенные паразитами, они вызывали отвращение. А я к тому же только что позавтракал, да еще в амбаре, отбросив страх перед туляремией, съел пару молодых мышат.
— Что делает болезнь! — сказал Пуголовица.
— Просто ужас! — поддержала его лаборантка. Эта краснуха поперек всего организма у меня стоит.
Пуголовица положил больную рыбу в ванночку, потом пытливо взглянул на лаборантку и вытащил двух здоровых трехкилограммовых карпов.
— А это вам, Аделаида Семеновна, от меня.
— О, спасибо! — сказала она басом и вскинула брови. — Хотя у меня и нет тенденции принимать подарки, но с вашей стороны это очень любезно.
— Пожалуйста! Варят же рыбаки уху, а разве можно равнять вашу работу с ихней? Я-то знаю! В институте служу.
— Благодарю вас, сказала она. — Работа у меня сложная, но я не имею тенденции пользоваться своим положением.
— За тенденцию не скажу, а на меня можете надеяться! Кушайте на здоровьичко!
— Спасибо, спасибо, — еще раз поблагодарила лаборантка.
«Люди, люди! — подумал я, вздохнув. — Да разве так можно делать?! Аделаида, зачем ты взяла карпов? Разве ты съешь шесть
— Вы сегодня отличились! — басом, но вкрадчиво проговорила лаборантка и, кокетничая, дернула бровями. Я бы просто убивала этих браконьеров!
— А ты сама разве не браконьер, когда берешь краденую рыбу? — бросил я с сарказмом.
— Убивать таких гадов — самое верное дело! — ответил Пуголовица и даже не покраснел. — Нынче снова дежурить…
«Эге! — сказал я себе. — Значит, и мне не поспать».
Пуголовица вышел, а я остался посмотреть, что будет делать лаборантка.
Думаете, она бросилась к больной рыбе, бросилась делать анализы? Как бы не так! Нет, она запаковала одного здорового карпа в бумагу и положила в холодильник, а другого почистила, разрезала и поставила жариться на электрическую плитку.
«Боже! — подумал я. — Сколько врагов у рыбы! Эпидемические микробы, вши, пиявки, браконьеры и даже те, кто призван разводить карпов и охранять их!»
Грустный, с тяжестью на душе, я направился к выходу и на пороге встретил котика.
— Я все сделал, сообщил он. — Вас ждут за амбаром.
— Прекрасно, — ответил я, и мы побежали.
Я читаю лекцию. Религиозный кот
Аудитория собралась довольно обширная, не менее полутора десятков котов и кошек, не считая котят. Как и надлежит лектору, я сперва глубокомысленно помолчал, внимательно осматривая присутствующих. Я сразу же обратил внимание на двух котов: один, старый, толстый, с желчным недоверчивым взглядом, косился на меня явно враждебно; другой, тоже толстый и тоже немолодой, но, в противоположность первому, любезный, смотрел в мою сторону с подчеркнутым равнодушием, зато когда переводил глаза на соседа, старого кота, взгляд его становился сладким до тошноты.
На мордочках молодого поколения кошек я читал восторг. И это неудивительно: когда еще они видели у себя лектора с таким роскошным хвостом и с такой пушистой шерстью! К тому же среди всех присутствующих я был единственным черным котом.
Я еще раз окинул взглядом аудиторию и заметил худого, с закисшими глазками котенка, смотревшего, впрочем, на меня скептически. Подбородок у него был вымазан сажей, а усы подстрижены. Котик, объявлявший о лекции, увидав, на кого я смотрю, весело подмигнул мне и шепнул на ухо:
— Это наш стиляга!
Я сдержал улыбку и начал:
— Тему лекции вам сообщили. Вы живете в семьях, где есть малые дети, которым рассказывают сказки. Поэтому вам должны быть известны художественные произведения с героями-котами. Я глубоко уважаю людей, но не буду брать пример с некоторых лекторов, любящих пересказывать то, что все знают.
По аудитории прошло одобрительное мурлыканье. Только старый кот посмотрел на меня с ненавистью, а его толстый приятель подобострастно заглянул ему в глаза.