Записки странствующего энтузиаста
Шрифт:
Америка держалась легкомысленно. Она смеялась над собой, потому что столько лет терпела эту ферфлюхте-свинско-жреческую экономику, которая при всей соблазнительности принципа спроса, для поддержки дефицита всегда и непременно приводила к войне. А это в нынешних условиях, сами понимаете!.. В разгар этих событий повар-турист круизного лайнера и передал мне письмо от Кристаловны. Она писала: «Бывшего мужа стали мучить непонятные кошмары. Ему каждую ночь снился неизвестный мужчина с бутылочными глазами, который, щелкая подтяжками, назывался Громобоевым и наводил на бывшего мужа невероятный сон: будто Сапожников
Бывший муж пришел к Кристаловне в диком состоянии, умолял простить и открыл тайну золотых стен. Он промаялся несколько дней. Ему мерещилось, что правительство опубликовало этот способ, и что началась гонка качания золота, и всей экономике, основанной на валюте, грозил полный крах. Что начиналась экономика обеспечения продуктами и работой. И мульти-пульти должны были перейти на твердые авансы и премии за конечный продукт. На бездельников и коррупционеров надвигалась катастрофа. Что возникали бунты мафии. Но их уже никто не покрывал за деньги. Что тайны лопнули. Дефицит тоже. Что ничего нельзя было скопить и пустить в оборот. Что гигантские поставки велись только в кредит и обеспечивались учетом по конечному результату. И что наступал окончательный крах денег…
Эти кошмары мучили бывшего мужа Кристаловны целую неделю. Потом, однажды утром, он вышел из дверей ее дачи. Зная своего бывшего мужа, Кристаловна не спускала с него глаз. Он вошел в дачный нужник и не вышел оттуда.
Когда Кристаловна стала стучать — никто не откликнулся. Она толкнула — дверь наглухо заперта изнутри. Кристаловна пыталась взломать, но силы были уже не те. Предполагая, что он утек через вентиляционное окошко, она кинулась домой и обнаружила пропажу дарственной на дачу.
Она заявила о стенах и о пропаже дарственной и мужа. «Его ищут, но он исчез. Как быть? — писала Кристаловна. — Неужели все пропало?»
Я немедленно телеграфировал: «Ерунда. Пусть ищут там же».
А тем временем в психоаналитических кругах Америки возникла дискуссия, стремительная, как рукопашная в бане. Почему именно три безумные старухи? Молодые — было бы понятно — им жить и жить. Но какое дело бездетным старухам до Конца света? В этом даже была какая-то патология, или экзистенция, если хотите. Или так у старух сублимировалась подсознательная тяги к мировому господству? Сложности, сложности…
Запросили меня, как всемирно известного специалиста по «уголкам», оказавшегося под рукой. Я дал заключение, что «уголок» вовсе не в экзистенции. А в том, что за долгую жизнь, потраченную на аборты, можно было успеть полюбить детей. Дело с Крестовым походом, такое простое и ясное вначале, теперь стало запутываться и приобретать какую-то нереальную окраску.
А действительно, как быть? Этот вопрос задал один сенатор, кажется, из оппозиции, из ее консервативного крыла. Разослали вопросы всему свету — как быть? На заседании Главного Заседания вопрос об Апокалипсисе должен стоять ребром — Да? Да. Нет? Нет. Как ни странно, ответ пришел из Японии. Он гласил:
– Решайте вопрос, как в нашем парламенте.
Сначала
В японском парламенте противники бьют друг друга по рылам. Кстати, телеграмма из Японии — не фальшивка ли?
Заподозрили директора одного частного издательства, которое оконфузилось с Гейне. Но оказалось, что он застрелился, после того как доказали, что он двигал столиком, а не блюдцем, и вопрос о фальшивке остался открытым.
Решили было изгнать из страны всех бывших эмигрантов до седьмого колена. Но компьютер сообщил, что тогда останутся одни индейцы, которые давно этого хотят. Враги решительно были всюду.
Сначала их было узнать легко — они смеялись. Но когда засмеялись ангелы, стало не до шуток.
Потом выяснилось — телеграмму прислала старая американская дама, перешедшая в синтоизм и натурализовавшаяся в Японии.
Дама оказалась та самая, одна из трех. Выяснилось и ее имя — Мойра. Но так звали трех богинь судьбы. Три старухи. Задумаешься тут.
На заседании Главного Заседания представитель оппозиции дал в рыло представителю правящих. Возникла общая потасовка. Нервы у всех были на пределе. У экранов телевизоров держали пари — кто кого. Вся страна хохотала. Ставки были такие, что выигравшие рванули на Гавайи покупать виллы под пальмами.
Вот бы все войны кончались разбитыми носами заинтересованных лиц. Но прошлое не переделаешь. Однако на этом Апокалипсис и кончился.
Главный Крестопоходец сам в поход не хотел. Он хотел вдохновлять. Главного Крестопоходца вывели через задние двери. Он было собрался вскочить на лошадь и промчаться по улицам города, сея панику. Но лошади не нашлось. Ему предложили велосипед. Никто этого ковбоя никогда на велосипеде не видел, и ему не пришлось переодеваться в платье сестры милосердия, как это было однажды с лидером Временного правительства времен буржуазной революции в России.
На окраине заводы очень страшно молчали, предвещая в Америке социализм и фрутазоны Ралдугина. Но он терпеть их не мог и уже подумывал о коммунизме, где инициативным людям — лафа.
Он приехал в свою виллу и долго думал. Потом поставил стол с алфавитом и положил блюдце вверх дном.
Вот его интервью с духом. Вопросы писать не буду — они понятны из ответов. Ответ:
– Кто в Америке грабит собственную казну, приближает не социализм, а коммунизм. Через социализм перескочат с разбегу.
Ответ:
– Гражданской войны и интервенции не будет. Америка — не Россия. Никто в помощь тебе войск из Европы не пошлет.
Ответ:
– База социализма в Америке есть — мощная промышленность. Ее сделают общей.
Ответ:
– Война невозможна — ядерный потолок. Борясь с коммунизмом, ты его приближаешь. Фактически, ты — ставленник Москвы.
Он зажал уши. Но никто ведь не произнес ни слова. Блюдечко скакало само. Дух работал вовсю и выявлял письменно собственные мысли лидера. Но зато в ликующей панике он обнаружил, что способен на телекинез. Ах, это ведь огромные деньги! Можно работать в лучших мюзик-холлах. Шикарный номер без кинотрюков. Никакой липы. Интересно, а бутылки передвигаются? Полные, конечно. Он стал успокаиваться и взглядом прикатил из дальнего угла бутылку. По ковру она двигалась с трудом, но достаточно быстро.