Записки судового врача
Шрифт:
– Нет... И правда...может быть, я просто такой...лопух?
– Не спеши на себя наговаривать, сынок... Тут не все так просто. Начнем издалека... А про пирата по прозвищу Рыжая Борода ты слыхал?
– А как же... Правда тот бушевал лет эдак дюжину назад, я тогда был слишком юн, да и мне было немного не до того - я оканчивал школу и поступал в университет... Только вот к чему это вы сейчас вспомнили?..
– А к тому, что у Бороды, вообще-то, была дочь. Единственная и любимая... А шесть лет назад он погиб, оставив девочке в наследство один из самых быстроходных кораблей западного мира и оставив ее управлять судном с помощью самых верных членов команды, за долгие годы успевших стать настоящей семьей для этого дитя
– Бертоло усмехнулся, достал из кармана большую серебряную монету и выставил ее перед лицом доктора, чтобы сравнить размер и форму с его округлившимися глазами.
– Вот, это имечко, вижу, ты уже слышал. Но девица недолго разбойничала. Тогда она была возмутительно-молода и непозволительно-безбашенна... Но, к счастью, быстро перебесилась. Один добрый друг посоветовал ей, когда подвернулась такая возможность, испросить королевского помилования, откупиться от всех этих судебных крючков, благо, в наше время все сейчас хорошо покупается, и встать на честную службу...
– Пиратка...
– пораженно выдохнул Лауритц и плеснул себе в кружку еще немного "успокоительного", "сыворотки правды" и "эликсира храбрости" в одном флаконе.
– Бывшая!
– строго поправил старик, погрозив узловатым пальцем.
– А, я полагаю, с тем самым "добрым другом" и советчиком...я прямо сейчас имею честь разговаривать?..
– Да, доктор Лауритц, верно подмечаешь. Я верой и правдой служил отцу, служу и дочке. Она мне как родная кровинка... Своих-то детей у меня нет... Ну, то есть, как "нет"... Где-то, вполне возможно, и есть мой выводок. Только женат я никогда не был, есть у меня никто не просит, на том и спасибо, хе-хе...
На непродолжительное время между двумя беседующими повисло молчание, странно контрастирующее с общим ровным гомоном. Ларри так и не смог сообразить, нужно ли ему огорчиться, или, может быть, обрадоваться услышанной информации, поэтому просто сидел, тупо уставившись на своего визави. Он вообще себя сейчас чувствовал как-то странно - ему хотелось спать...а, может быть, не "спать", а еще что-нибудь "спеть"...или даже не "петь", а "пить"...но, всяко лучше был, конечно, самый первый вариант.
– Ну, что ты смотришь? Что, хочешь еще спросить, что случилось с моим глазом?
– лукаво поинтересовался мастер Бертоло.
– Н..да, если можно, - робко ответил Лауритц. В принципе, сейчас он об этом даже не думал, но вообще его этот вопрос действительно очень даже интересовал, и он был не прочь узнать на него ответ, даже если это и противоречило правилам приличия.
– О, это была грандиозная история... Тебе понравится. Я тебе даже разрешаю ее записать, думаю, ты как раз из тех людей, что все порываются сохранить на бумаге. Так вот, было это еще при жизни Рыжей Бороды... Я с половиной команды попался в облаву королевских солдат, нас пытали, но ни один из ребят не раскололся. Тогда эти мерзавцы решили со мной как с первым помощником "договориться" и через меня найти подход к капитану. Но кэп не просто был моим командиром, он был моим другом. А я никогда не предаю друзей. Тогда меня приковали к мачте, а к лицу мне привязали дохлую треску. Ну и вонь же стояла от этой тухлятины, я тебе скажу... Но это было не самое страшное! А самое страшное то, что вокруг меня кружили треклятые чайки, так и норовя отхватить кусок пиратской морды. Через три дня этих мучений капитан нашел нас и выручил из плена. Кэп никогда не бросал своих людей. Только вот одна чайка... Хотя нет, я не имел возможности точно разглядеть, но, по-моему, это была даже не чайка, а альбатрос. Альбатросище! Вот такенный!..
– старик показал габариты птицы жестом, типичным для хвастливых рыбаков.
– Вот почти с тебя, доктор,
Эта маленькая история судового врача окончательно доконала. В течение минут пяти он хохотал над ней, как дурак, утирая выступающие слезы, пару раз икнув и многократно извинившись за свое непристойное поведение, за которое ему сейчас очень стыдно, а завтра, наверняка, будет еще стыднее. А потом попросил позволения откланяться и удалиться "в опочивальню".
– Спокойной ночи, доктор Ларри! Высыпайся хорошенько... И будь готов, что завтра утром к тебе народ повалит за чем-нибудь от похмелья.
– Доброй ночи, Бертоло! Спасибо вам за преприятнейше препроведенное время...- ответил Лауритц, вспоминая, что в подобной ситуации полагалось бы сказать собеседнику какую-нибудь вежливую приятность.
– И девчонку береги, - напоследок добавил одноглазый старик.
– Угу, непременно, - закивал судовой врач, не обратив внимания на смысл сказанного, потому как в этот момент сосредоточенно старался обуться. Попытавшись сначала вдеть левую ногу в правый сапог, а затем - правую в левый, лекарь осознал бесполезность этой затеи, и решил, что ничего страшного не случится, если он до каюты пробежится босиком
Покинув кают-компанию, Траинен не совсем твердой походкой прошелся по палубе и отсалютовал вахтенным...сапогами. Те, в свою очередь, пожелали судовому врачу доброй ночи и тихо позавидовали белой завистью тому, как ему славно удалось повеселиться... У двери лазарета Ларри сперва подергал дверную ручку, а затем вежливо постучал. Но практически сразу вспомнил, что сам же запер каюту снаружи, и ключ у него с собой.
– Олли!
– шепотом позвал он, войдя внутрь, не зажигая света и упершись руками в стену возле кровати с мирно посапывающей девочкой.
– Ты спишь?.. Или притворяешься??? Смотри мне тут, хитрюга! Меня не проведешь, я знаю все твои фокусы заранее наперечет... Или, все-таки, спишь?.. Ой, прошу прощения, юная сударыня...чшшш...не буду мешать...
Поправив на спящей малявке одеяло, доктор отпинал свои сапоги куда-то в сторону, совсем неизящно плюхнулся на свою койку, даже не раздеваясь, и практически моментально провалился в сон.
Глава 10. Труд облагораживает
Наутро Лауритц проснулся от того, что за плечо его тормошила маленькая ручка.
– Сэр доктор! Добренького вам утречка!
Ларри же, в свою очередь, попытался крепче свернуться в калачик и с головой укрыться тонким покрывалом.
– Сейчас-сейчас...
– пробормотал он, облизнув пересохшие губы.
– Я совсем не сплю. Еще буквально минуточку полежу, и всё...
– только прозвучало это обещание из его уст не слишком убедительно.
– Вставайте же уже, наконец, пожалуйста. Тут мадам-капитан хочет с вами поговорить.
– Да-да-да... И к капитану я тоже схожу...
– А вам и ходить ни к кому не придется, сэр доктор, - подозрительно-виноватым голоском сказала Олли, осторожно попытавшись стянуть одеяло с судового врача, чтобы сам он узрел масштабы проблемы, - мадам капитан Гайде уже сама к вам пришла. Она говорит, что ей очень интересно знать, почему это я вдруг "оказался" девочкой. Я сама хотела ей все спокойно объяснить, но она настойчиво желает "послушать Эту историю в исполнении Этого доктора"...