Записки ведуна. Утопленник Васька и другие истории
Шрифт:
Прикинул я перспективу, усмешку нервную спрятал.
– Рад бы помочь, но не могу, Михалыч, извини. У меня свои дела на земле еще не закончены.
Водяной покивал, вроде как понимает, а чую – надо ему что-то предложить взамен, а то, неровен час, и до берега не доплыву на лодочке по бесхозным озёрам… Водяной – он водяной и есть, ему свою выгоду соблюсти надо, а мне свою. Ладно, рискну.
– Слышь, Михалыч, есть у меня на примете утопленник один. Давай пришлю к тебе, а ты поглядишь, будет от него толк или нет.
–
– Да в другом озере он живёт, в дальнем. Василием звать. Молодой парнишка, крестьянских кровей.
– Василий, молвишь? – нахмурил брови, подумал, головой покачал. – Не, не слыхал вроде. Присылай, погляжу.
– Пришлю, - отвечаю. – А ветер попутный дашь? Чтобы не кружило на бесхозе?
– Это дам, - усмехнулся в усы. – Хорошему человеку не жалко. А теперь пора мне, дела ждут.
– И мне пора, - я посмотрел на круги, оставленные нырнувшим водяным. Хороший мужик, серьёзный, хозяйственный. И как его утонуть угораздило?
– Под лёд на санях с товаром провалился, - откликнулся мысленно Михалыч. – Да не переживай, один я был и тут обустроился неплохо. Шли своего Василия, не забудь!
– Не забуду.
Я допил пиво, собрал остатки пиршества в пакет: выкину потом в посёлке. На старшую покосился: стоит у любимой сосны, в двух шагах от воды, смотрит молча и вроде как с уважением.
– Спасибо, - говорю, - что погостить разрешила. Хорошее у тебя тут место. Чем отблагодарить тебя?
Глаза отвела, губы поджала – строгая, да и возраст не чета тем девчонкам, с которыми я дело имел.
– Ты одна тут, - говорю, - трудно тебе. А там у меня девчонок много. Прислать тебе в помощь?
Помолчала, поверх меня глядя, а потом кивнула медленно, словно одолжение делала. Ну да я не гордый, понял и так.
– Тогда пришлю, - отвечаю. – Нечего им без дела по лесам бегать.
Отвязал лодку и поплыл обратно. Михалыч не обманул – дал ветер попутный, я не плыл – летел. Старшая по своему берегу шла, провожала. Не знаю, сколько ей веков было, а не верила она людям. Она и мне-то не особо поверила. Ну да не мешала ни в чём - и ладно.
Лодку я вернул, своё забрал. Навок, что по дороге в лесу меня ждали, к старшой отослал: она их в оборот сразу взяла. А я шёл и думал, что с Васькой делать. И Михалычу помочь обещался, и за утопленника поручился почти, а только в утреннем виде моему протеже у водяного делать нечего. Так и не придумал ничего, пока до гостиницы шёл.
А там сюрприз оказался: предложили баню на первый пар со скидкой заказать: на остальное время расписано уже. Я, недолго думая, согласился. Баню я видел, новодел, никто из духов там ещё не поселился, так что никого не обижу. А с пару так хорошо в озеро холодное! Эх! Жизнь!
И Васька тут как тут. В божий вид себя привёл, на человека стал похож, даже рубаху со штанами достал. Пара
Я его так придирчиво оглядел, кивнул одобрительно.
– Другое дело, - говорю. – А теперь выкладывай, чего хотел.
– Выпить бы мне, - тоскливо облизнулся утопленник. – Душа горит… Да навку бы какую хоть..
Тьфу ты, нечисть!
– Не остудился ещё?! – рассердил он меня. – Так иди, поплавай на дне ещё лет сто! Мало тебе жизни бестолковой, ты и в посмертии время зря тратишь!
Смотрю – голову опустил, виновато в доски уставился. Нет, дорогой, ты меня на мякине не проведёшь. Жалость - не твой случай.
– Ты вот подумай лучше, кем ты был раньше: трактористом! И всё! В одном этом от тебя пользу колхоз увидел, а ты что сделал, дурья твоя башка? Перед девками покрасоваться решил, нажрался, как свинья, имущество колхозное утопил и сам утоп! Хоть кто-то тебя потом добрым словом вспомнил или только за трактор матюгали?
– Матюгали, - вздохнул еле слышно. Пробирать его стало. Так это ещё цветочки.
– Бестолковым ты был, бестолковым и помер, - я пошёл обратно в баню. – Тебе, дураку, шанс дали душу свою исправить, а ты только о выпивке думаешь да за бабами голыми подглядываешь! Вон, у Михалыча, помощник требуется, русалку и озеро в придачу обещает! А русалки там - обалденные девки! А ты… Тьфу! Да что с тобой говорить, ленивый ты, и толку от тебя никакого…
Когда я второй раз окунуться вышел, Васьки уже не было – у себя скрылся.
Утром, когда солнце уже взошло, а соседи ещё спали, меня потянуло на пристань. Я закинул на плечо полотенце – умыться сразу, и пошёл вниз.
Васька ждал, наполовину высунувшись из воды. Вид у него был серьёзный, сразу понятно, ночь не просто так провёл – думал.
– Ну, чего звал? – Я умывался, попутно любуясь озером: утро тихое, тёплое, небо ясное, вода – чисто зеркало, отражения лучше оригиналов…
– А чего там, у Михалыча твово, делать-то надо? – Утопленник выбрался на пристань, но смотрел вниз.
– Работать, конечно, - я пожал плечами. Рано пока радоваться, лень – великая сила, а Васька привык за сто лет бездельничать.
– За рыбами следить, за озером каким. Я ж не водяной, откуда знаю. Хочешь, спроси его, он тебе лучше расскажет.
– А русалку дадут? – облизнулся Васька.
От нечисть! Не мытьем, так катаньем!
– Проявишь себя хорошо, они за тобой сами бегать будут. Какую выберешь, с той и живи.
Утопленник молчал, раздумывая и взвешивая все за и против. Работать ему было лень, привык за столько лет на баб пялиться, а теперь он нутром чуял, что Михалыч спуску не даст. Но и перспектива стать вторым человеком после водяного, да ещё и с русалками, манила Васькину душу знатно.