Записки военного коменданта

Котиков Александр

Советский человек, пришел ли он с боевыми порядками Советской армии, или он был послан на помощь, – все они принесли чувство ненависти к фашизму. Эта ненависть накапливалась все военные годы. Сколько осиротевших солдат пришло в Германию, к победе, какой страшной ненавистью наполнены были сердца воинов Советской армии к гитлеровской Германии. Поди, поищи истинных виновников в побежденной стране. А сожженные города и села, могилы близких и далеких соотечественников жгли сердца и звали к отмщению. И совершилось чудо! Советский воин нашел ту, никем не проведенную черту, разделяющую виновников и пострадавших в самой Германии. Как было трудно разобраться во всем этом! Но простой советский человек в форме солдата нашел истинный критерий и с полным убеждением и сознанием начал

действовать. Он начал сотрудничать, взаимодействовать с немецким народом, присматриваться и познавать, кто друг подлинный, а кто подлинный враг. Потому-то он, солдат Андрей, так нежно прижимал к своей груди мальчугана, он тянулся к людям и нашел все-таки людей настоящих, истинных, и шагает теперь с обретенными друзьями по столбовой дороге мира и дружбы. Где это началось? Когда эта дружба пустила первые ростки? Кто знает? Но всякий, умеющий наблюдать, сравнивать, сопоставлять, а это может делать только много переживший, перевидавший, кто в жизни знает, почем пуд лиха, без труда может назвать и место, и обстоятельства действия, – это, грубо говоря, началось у ротной кухни, в приемном покое госпиталя, в той разноголосой группе людей, и немцев и советских воинов, которая разбирала завалы улиц в Лихтенберге, Кепенике, Митте, когда советский солдат спасал немецкую девчушку, закрывая ее своей грудью от осколков снарядов.

Через какие же тяжкие испытания прошел советский солдат Андрей по военным дорогам на Берлин, к Эльбе? Долог был этот путь и во времени и в пространстве. И каждый его шаг был отмечен сожженными городами и селами, разрушенными фабриками и заводами, составлявшими гордость и славу советского народа, выжженными полями и лесами, бесчисленными могилами замученных советских людей. На этом непосильно тяжелом пути все вызывало неистребимую ненависть и звало к уничтожению врага в его логове. Последнюю точку война поставила в Берлине. Последней задачей было освобождение порабощенных народов Европы, включая и народ Германии. Все это уже в прошлом.

Солдаты гитлеровской армии расползлись по городам и весям Германии и растаяли. А наш союзник по войне подполковник армии США Г. Трумен был заодно с остатками разбитой фашистской армии. Он помогал им укрыться от наказания за преступления, совершенные на нашей земле. Сегодня-завтра они сбросят униформу и совсем растают в общем потоке немцев, которые, в общем-то, были повинны в войне, но не были прямыми виновниками чудовищных зверств гитлеровской армии. А раз черта, разделяющая простых немцев и виновников преступлений, стерта, – пойди, найди виноватого. Подполковник Федор Винокуров делал все, чтобы не допустить смешения солдат с немецким населением, подполковник Г. Трумен делал все наоборот. Он лез из кожи вон, чтобы скрыть их от ответственности перед советским законом.

В окрестностях Иноврацлава, в Польше, войска нашей 61-й армии освободили лагерь военнопленных. В нем немцы содержали только офицеров английской и американской армий. Мне удалось тогда, в конце января 1945 года, беседовать с английским полковником и американским капитаном. Гитлеровские охранники этого лагеря сохранили пленным форму. По их внешнему виду никто не сказал бы, что они военнопленные. Они получали все необходимое для приличного существования. Кроме того, они получали регулярно посылки от Красного Креста, от своих родных. Советских офицеров содержали на положении рабов и сжигали в душегубках. Не правда ли, поведение Г. Трумена на Эльбе в отношении убегающих гитлеровцев и поведение фашистов в отношении американских и английских офицеров – случаи одного порядка? В народе говорят: «Ворон ворону глаз не выколет».

Война закончилась в пользу мира, а мира жаждали народы всего земного шара. Это чувствовали господствующие классы империалистических стран, и они искали сил и средств, чтобы противопоставить их миру, распространяющемуся по Европе как масляное пятно. Они подбирали вражеские винтовки на всякий случай, собирали остатки гитлеровской армии, тоже не без умысла.

Это случилось на берегу Эльбы севернее Виттенберга, когда та женщина, которой не разрешили переправиться к американцам, долго думала над тем,

почему ее не убили русские, а просто послали домой. Это случилось в последнее мгновение войны, когда советский враг поднял раненого ребенка в районе Мите и своими золотыми руками вернул ему жизнь и передал его исстрадавшейся матери. Может быть, это случилось тогда, когда немецкая мать-одиночка, насмерть перепуганная «неразумным» поведением сына, забравшегося на руки русского солдата Андрея, неожиданно пролила слезы, слушая рассказ Андрея о гибели его семьи. Может быть, она потом воспитала того мальчугана истинным другом Советского Союза? Да! Именно в тех местах родились побеги этой дружбы. И выросли они под пристальной заботой немецких коммунистов, которые, где бы они ни были в начале и в ходе войны, были подлинными пестователями этой великой дружбы наших народов.

Может быть, рассказ Андрея теперь, спустя сорок лет, покажется выдумкой. Может быть, вы подумаете, что горе не обрушивается так сильно и с такой силой на голову и сердце одного человека. Под таким тяжким ударом судьбы могло подломиться это, в общем-то, хрупкое создание, – человек. Что ж, возможно. Только вот уже сорок лет берегу я в своем сердце, как самую дорогую реликвию войны, рассказ Андрея. И в моих глазах, видавших разные беды на своем веку, Андрей стоит, как живой, как воплощение человеческой правды.

В судьбе Андрея сплелись судьбы двух народов, понесшие страшные мучения, навязанные им одним чудовищем – германским империализмом. Два философских нравственных начала лежат в основе Второй мировой войны, – это человеконенавистническая философия фашизма, уходящая корнями в извечное стремление немецкой реакции разных эпох к мировому господству, философия подавления и уничтожения всего не немецкого. И философия, порожденная Марксом и Лениным, философия возвеличения человека, как высшего выражения живой природы. Советский солдат Андрей и немецкая мать немецкого мальчугана. Солдатская семья, замученная гитлеровцами на р. Миасс, под Таганрогом, и матери – немецкие матери, вырастившие гитлеровских душителей. Мужественный образ Андрея, поднявшего на своих руках немецкого мальчишку, и мать этого ребенка, обливающуюся горькими слезами, слушающую о горе русского солдата. И в грохоте последних залпов войны столкнулись две человеческие судьбы. Их поведение в эту минуту таит в себе глубокий смысл человеческого горя и мужество человеческого подвига, породившего не отмщение, а большую дружбу между нашими народами. Европейский обыватель – скептик не поймет этого, и правда жизни снова, уже в который раз, проскочит мимо его сознания. Он по-прежнему будет натравливать один народ на другой всякого рода выдумками, на которые обыватель способен. Но когда-нибудь и он проснется от опьяняющего забытья и найдет более разумный путь к большой человеческой дружбе.

Этой женщины я потом никогда не видал, не берусь судить о глубине ее чувств при слушании скупого рассказа Андрея. Она не подняла заплаканных глаз, и я боюсь сказать, что они могли передать наблюдателю. Рядом с ней открыто, не стесняясь, вытирал слезы старик, побывавший в плену в России. Меня тронуло другое. Вдруг мальчуган, которого мать уносила за угол дома, расплакался и потянулся к Андрею.

Тому мальчугану теперь не меньше 40 лет. Кем он вырос? Как ему мать помогла стать человеком и по-человечески понять трагедию, разыгравшуюся тогда, у его колыбели, как передали ему его близкие, взрослые дяди и тети, уроки страшной человеческой трагедии, как в его помыслах, чувствах, поступках отложилось все это, достаточно ли устойчиво осознал он истинных виновников тех страданий, и пронесет ли он жгучую ненависть к извергам рода человеческого, без чего настоящая, истинная дружба в наше время немыслима. Жизнь поставила наши народы перед одним нашим общим врагом – империализмом, и сплочение перед его происками – непременное условие нашей общей победы над этим чудовищем. Конечно, гитлеровский фашизм был страшен и опасен сам по себе. Но нынешний империализм, породивший когда-то фашизм, может быть, будет еще более страшным и разрушительным, если люди на земле не сплотятся воедино и не преградят ему путь к роковой развязке.

Конец ознакомительного фрагмента.