Записки врача общей практики
Шрифт:
– Доброе утро, мистер Брустер! – бодро приветствовал он. – Как здоровье? Получше сегодня?
– Здравствуйте, доктор. Да, сегодня намного лучше. Но в груди все равно что-то постоянно булькает. Все время хочется откашляться. Мокрота мешает. Может быть, дадите что-нибудь против мокроты?
Доктор – молодой человек с серьезным лицом – бережно сжал пальцами изборожденное морщинами запястье с выступающими синими венами.
– Будьте осторожны, – предупредил он строго. – И не нарушайте режим.
Тоненькая ниточка пульса в руке не столько билась, сколько едва заметно
Старик усмехнулся.
– Ко мне приехала внучка брата Джорджа. Будет присматривать, чтобы не покидал казарму, не хулиганил и не делал ничего запретного. Ах, черт возьми! Чувствовал же, что чего-то не хватает!
– Где?
– Да у тех военных. Вы же видели, как они шли, доктор, правда? Так вот, все были без ранцев. Да, ни один не надел ранец! – Открытие развеселило старика, и он хрипло засмеялся. – Видит Бог, герцог Веллингтон ни за что не стерпел бы нарушения устава! Сказал бы им пару ласковых!
Доктор улыбнулся.
– Ну, да вы сегодня молодцом. Загляну примерно через недельку, проверю, как идут дела.
Нора проводила его до двери, и молодой человек знаком попросил выйти вместе с ним.
– Мистер Брустер очень плох, – прошептал он. – Если заметите ухудшение, немедленно пошлите за мной.
– Какое у него заболевание, доктор?
– Девяносто лет, вот какое. Артерии забиты, сосуды сердца сужены, слабость сердечной мышцы. Старик с трудом дышит. Окончательно ослаб.
Стоя на крыльце, Нора провожала взглядом быстро удалявшегося доктора и раздумывала о свалившейся на плечи новой ответственности. А когда повернулась, увидела стоявшего рядом высокого смуглого артиллериста с тремя золотыми нашивками сержанта на рукаве и карабином в руке.
– Доброе утро, мисс, – приветствовал военный, подняв крепкую ладонь к лихой фуражке с желтым околышем. – Здесь живет пожилой джентльмен по фамилии Брустер, участник сражения при Ватерлоо?
– Это мой двоюродный дедушка, – потупившись под пристальным, оценивающим взглядом незнакомца, ответила Нора. – Отдыхает в гостиной.
– Не позволите ли побеседовать с ним, мисс? Если сейчас неудобно, могу зайти позже.
– Уверена, что он будет очень рад встрече. Пожалуйста, пройдите со мной. Дядюшка, пришел джентльмен и хочет с вами побеседовать.
– Горжусь возможностью вас увидеть, сэр! Горжусь и радуюсь, сэр! – очень громко обратился сержант, сделав три шага вперед, поставив карабин и красиво вскинув руку в приветственном салюте. Нора замерла возле двери с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, пытаясь понять, выглядел ли дядя в молодости так же великолепно, как этот удивительный посетитель, и состарится ли когда-нибудь бравый военный.
Мистер Брустер прищурился и медленно покачал головой.
– Присаживайтесь, сержант, – пригласил он, показав палкой на стул. – Такой молодой, а уже носите три нашивки. Видит Бог, сейчас проще получить три, чем в мое время одну. Тогда канониры почти все были старыми солдатами, и седина в волосах появлялась раньше, чем три золотые нашивки на рукаве.
– Служу уже восемь лет, сэр, – четко отрапортовал сержант. – Меня зовут
Старый Брустер довольно рассмеялся и потер костлявые руки.
– То же самое сказал принц-регент, – прохрипел он. – Да, так и сказал: «Полк вами гордится». А я ответил: «Горжусь своим полком». «Чертовски хороший ответ», – сказал принц лорду Хиллу, и оба расхохотались.
– Служащие нижних чинов тоже сочтут за честь вас увидеть, – доложил сержант Макдоналд. – Так что, если пожелаете нас навестить, в любой момент вас ждет трубка с табаком и кружка грога.
Старик смеялся до тех пор, пока не зашелся в кашле.
– Значит, будут рады меня увидеть? Ишь, хитрые канальи! Что же, когда потеплеет, может быть, и загляну к вам. Паек уже их не устраивает да? Питаются, как офицеры, в столовой? Подумать только! Куда катится этот мир!
– Вы служили в линейном полку, сэр? – почтительно осведомился сержант.
– В линейном? – презрительно повторил старик. – Еще чего! В жизни не надевал кивера! Был гвардейцем и до сих пор им остаюсь. Да, служил в Третьем гвардейском полку – том самом, что сейчас называют Шотландской гвардией. Боже мой, наши все до единого умерли. Да, начиная со старого полковника Бинга и заканчивая мальчишками-барабанщиками. Теперь я один на свете. Да-да, отстал от своих! Честное слово, сержант, я не кто иной, как отставший от своего полка солдат! Дезертир! Все еще здесь, когда давно должен быть там! Но, видит Бог, вины моей в этом нет: как только поступит приказ, тотчас готов встать в строй.
– Да, сэр, рано или поздно все исполним приказ свыше, – ответил сержант и протянул кисет из тюленьей кожи: – Не желаете ли отведать моего табачку?
Брустер достал из кармана почерневшую глиняную трубку и принялся набивать, однако через пару секунд трубка выпала из неверных пальцев и разлетелась на мелкие кусочки. Губы задрожали, нос сморщился, и старик зарыдал безудержно и беспомощно, словно ребенок.
– Разбил любимую трубку! – пробормотал он сквозь слезы.
– Не плачьте, дядюшка, пожалуйста, не надо! – воскликнула Нора, склонившись, ласково гладя старика по седой голове и утешая так, как утешают младенца. – Ничего страшного, сегодня же купим новую.
– Не расстраивайтесь, сэр, – в свою очередь успокоил бравый воин. – Вот прекрасная деревянная трубка с янтарным мундштуком. Окажите честь, примите в дар. Буду искренне рад.
– О господи! – Капрал Брустер улыбнулся сквозь слезы. – Честное слово, замечательная трубка. Нора, посмотри, что подарил мне сержант! Готов держать пари, что у брата Джорджа никогда такой не было. При вас кремневое ружье, сержант?
– Да, сэр. Заглянул к вам по дороге со стрельбища.
– Позвольте посмотреть. Да, давненько не держал в руках мушкета. А каков порядок владения оружием? Все по-старому: зарядить – взвести курок – к бою? А, сержант? Ах, господи! Разломил ваш мушкет пополам!