Записки Замухрышки (сборник)
Шрифт:
Усадьба когда-то принадлежала местному попу и была расположена на берегу речки рядом с развалинами церкви.
На другом берегу, в деревне, обосновался родной брат моего отца и тети Лизы – Николай по кличке Филин.
Филин жил затворником. Ходил все время за грибами, которые Кукуля называла поганками и запрещала нам с Ниной есть, когда мы бывали в гостях за рекой. Филин же утверждал, что собирает исключительно шампиньоны. Таких грибов Кукуля не признавала и боялась, что он нас отравит.
Тайком перебегали мы сначала огуречное поле, потом переходили реку по мостику и прямиком к Филиновой
Дом, в котором нам сдали комнату, в то время принадлежал конюху Василию, работавшему в лесничестве. Жены его я совсем не помню. Детей у них было трое: старшая Надя (ровесница Ларисы) и два сына – трехлетний Коля и пятилетний Саша. Мальчишки с нами дружили. У меня до сих пор сохранилась фотография, на которой мы сняты вчетвером. Стоим, обнявшись за плечи: ребята в наших косынках, а мы с Ниной в их фуражках. Фотографию сделал мой отец. В то лето он много фотографировал.
В доме жила еще бабка. Мы с Ниной очень ее боялись и одно время думали, что она колдунья. За домом находился страшный круглый омут, заросший тиной и засаженный по берегу кустами черной смородины, около которой мы постоянно вертелись, несмотря на запрет. Там-то и разыгрались события, раскрывшие один бабкин секрет.
Как-то утром бабка попросила у Нины прыгалки. Нас это страшно удивило: неужели она собирается прыгать? Но этого не могло быть! Бабка была толстая и старая. Даже если бы она и очень захотела прыгать, у нее ничего бы не получилось. Прыгалки были слишком короткие для нее. А вдруг она собирается колдовать? Мы решили ее выследить.
После обеда бабка вынесла из сарая что-то замотанное в фартук и, прижимая к толстому животу, понесла «это» к омуту. Мы тихо крались за ней. Кусты были густые, ничего не было видно. Мы притаились. Вскоре послышалось кряхтение бабки, всплески воды, какое-то шлепанье и бормотание. Мы в панике рванули домой. Растрепанные и поцарапанные влетели в комнату. Пришлось честно во всем признаться тетке: где были и что видели. Уж очень странно все это выглядело.
Вечером бабка вернула прыгалки и рассказала, что ее курица повадилась нести яйца не в курятнике, а в теплой пыли под кустом, куда бабке трудно было лазить. Вот она и решила проучить непослушную. Прыгалками связала ей ноги, нарвала крапивы и понесла негодницу к омуту, чтобы окунать крапиву в воду и лупить курицу по голому животу. При этом бабка пообещала ей оторвать голову.
Мы все долго смеялись. Но, как ни странно, курица стала опять нестись в курятнике. Вот тебе и народные методы! Бабку мы больше не боялись. Она оказалась очень доброй и по утрам угощала нас топленым молоком и горячим хлебом из печи.
РОДИТЕЛЬСКИЕ ПРИЕЗДЫ
Подготовка детей к приезду родителей начиналась в субботу к вечеру. Тетя Лиза мыла нас с Ниной в тазу и наряжала в чистое белье. После этого мы бесконечное количество раз по-очереди выбегали на дорогу с одной целью – поскорее увидеть
Народу приезжало, как правило, много: обязательно мои родители, отец Нины, тетки и дядьки со своими старшими детьми. Приходил к нам и Филин из своей деревни. Родни в Москве у нас было много. В то время все держались друг друга и часто встречались, особенно летом, когда всех детей отправляли с общей матерью Кукулей на отдых в одну деревню.
Я сознательно не перечисляю своих старших двоюродных сестер и брата, которые жили с нами в Холщевиках постоянно и переменно, чтобы не запутаться. Нас всех было слишком много, но как было весело и хорошо друг с другом! Это была сама счастливая пора жизни нашей обширной родни.
Беготня на дорогу и обратно, в конце концов, заканчивалась потому, что вдалеке показывалась группа людей, тащившая в руках сумки с гостинцами. Мы с воплями бежали им навстречу. Праздник начинался!
К приезду родни тетя Лиза пекла в русской печи хлеб. Она была особая мастерица по части еды, не говоря уже обо всем остальном.
После радостной встречи с поцелуями, садились ужинать за огромный стол в саду. Спали все вповалку в сарае, на сеновале или прямо в саду под открытым небом. Однажды ночью разразилась страшная гроза с ливнем. Все с испугу понеслись в дом, хватая простыни и одеяла с подушками, чтобы не намокли. Филин убежал без рубашки. Она осталась висеть на заборе, а утром ее сжевал теленок.
С вечера мужчины ходили на омуты ставить ловушки для рыбы, плетеные в виде корзин из ивовых прутьев, чтобы на утро, когда все пойдут загорать и купаться, быть с уловом. Однажды они обнаружили корзины дяди Коли, полные рыбы. Он поставил их накануне. Наш отец решил подшутить над братом: рыбу забрал, а ловушки набил камнями. Утром Филин еле вытащил свой «улов» на потеху зрителям.
Почти весь день проводили у воды, там и обедали. К вечеру настроение у меня портилось: предстояло прощание на неделю с мамой. Провожать шли тоже всей оравой, иногда со слезами. Вдруг начинало хотеться домой.
Как-то в такие вот проводы Лариса решила потрясти всех своим умением качаться на деревьях. Она забежала далеко вперед и полезла вверх. Была задумка красиво опуститься на дорогу перед изумленной публикой, держась за макушку березы.
Когда ничего не подозревавшие зрители подошли к намеченному месту, чуть ли не на их головы с треском свалилась Ларка, сломав полдерева. Торопясь произвести эффект, она перепутала березу с осиной. Хорошо хоть не сломала себе шею. С тех пор я помнила, что березы гнуться, а осины ломаются.
С ПОНЕДЕЛЬНИКА ДО СУББОТЫ
Утром в понедельник жизнь входила в размеренную рукой тетки Лизы колею. Поднимала она нас рано и кормила в саду. Пока накрывали на стол, кто-то из детей обязательно следил за тем, чтобы куры не воровали еду. Они постоянно крутились рядом в огромном количестве и все время пытались залететь на стол.
Самым страшным был петух – красавец и задира с громадными шпорами на косматых лапах. Он был высоким, как индюк, коричневого цвета с хвостом, переливающимся всеми цветами радуги. Больше всего мне нравились синие перья. Боялась я его панически.